Подъезжаю к аэропорту, хватаю небольшую дорожную сумку с пассажирского сиденья и, бросив машину на парковке, сразу же бегу распечатывать посадочный талон, который заказал, пока стоял в пробке. Мне очень повезло выхватить последний билет на тот же рейс, которым летит Кэт, пусть и не с лучшими условиями.
Стоя в очереди, понимаю, что руки так и чешутся достать телефон и ей позвонить, но всё ещё жду, желая это сделать уже с билетом в паспорте. Долгое ожидание распечатки окупает кафе, кофе хочется жуть как, поэтому беру себе стакан двойного эспрессо, а Кэтрин ореховый латте, зная, что она никогда не откажется от этого напитка.
Отхожу к столику в прекрасном расположении духа, желая как можно скорее обнять свою женщину. Достаю телефон и набираю давно заученные цифры, но вместо гудка слышу противный голос, который оповещает, что абонент находится вне зоны действия сети. В принципе, я этому не удивляюсь, ведь она в ожидании рейса, а значит могла заранее отключить мобильник. Решаю не мучить себя в догадках, а пойти в зал ожидания, где она наверняка и сидит. Закидываю сумку на плечо, забираю кофе, но и шагу не успеваю сделать, как слышу за спиной знакомый голос.
— Ты бы видел его глаза, — сказала моя Кэтрин, звонко рассмеявшись. — Я реально думала, что в тот момент он был готов меня убить.
— Детка, я бы на его месте точно тебя убил, — ответил ей мужской тембр, — ты уверена, что не переборщила?
«Детка? Кто этот смельчак? И что у неё с ним?»
Затаив дыхания продолжаю слушать разговор, сгорбившись над столом. Чувствую себя подростком, который развесил уши там, где ему не положено, где если поймают, то строго накажут, но мне плевать. Плевать, так как я понимаю, что сейчас от её ответа зависит то, накажу ли её я. А что-то мне подсказывает, что этому быть.
— Возможно, — спокойно проговорила Кэтрин, — но он заслужил.
— Милая, ты пристегнула его наручниками к кровати. Это ненормально, — говорил незнакомец.
«Чёрт с ним, кажется мужик решил поиграть в заступника и ничего у них нет».
— Пусть знает, что такое руки связаны, — сказала Кэт, явно надувая губы, — буквально, — заговорчески добавила она, хохотнув.
— Страшная ты женщина, Кэтрин Хилл. И на кой чёрт я с тобой связался? — спросил её собеседник, а я кажется понял кто он.
«Белобрысый гадёныш».
И эта блондинка точно себе яму роет, ведь после смеха моей женщины последовал смачный чмок. Убить готов. Обоих. Но вместо этого я выпрямляюсь и допиваю свой кофе, после чего оборачиваюсь и, натянув улыбку, ставлю второй стакан прямо перед Кэтрин на их столик.
— Привет, птичка, — стараюсь говорить настолько спокойно, насколько позволяет выдержка. На горло себе наступлю, но не расскажу, что слышал, пусть сама во всём признается. — Ты нас наконец-то представишь? — спрашиваю и вижу, как она самодовольно улыбается, словно я её не с левым мужиком поймал, а пьяную забираю из клуба, и эта женщина уже знает какие коварства будет мне делать по дороге домой.
— Не думаю, что в подобной ситуации это уместно, — сказал гадёныш и, встав из-за стола, поцеловал мою женщину в лоб, после чего взял её сумку и собрался уходить. — Я займу тебе очередь на регистрацию, — бросил напоследок.
А что в это время делаю я? Наблюдаю как идиот за непонятной картиной вместо того, чтобы сломать ему нос, а Кэтрин схватить за руку, дотащить до тачки, забросить в багажник и вывезти в мой загородный дом для допроса с пристрастием. Хотя кому я вру? Максимум на что меня хватило бы, так это кулаками помахать и свалить домой, а она уже пусть что хочет, то и делает.
— Что ты здесь делаешь, Брайан? — внезапно голос Кэт вырывает из идиотских мыслей.
— А он? — не желая отвечать на её вопрос, задаю встречный, кивнув головой на стул рядом с ней.
— Это не твоё дело, — скорчив гримасу недовольства, Кэтрин скрестила руки на груди, высокомерно задирая подбородок. — Что ты здесь делаешь, Брайан?
Вот же сучка! Не моё дело? Что значит не моё дело? Всё спокойствие, всё самообладание, которое было по приезде в аэропорт, улетучилось. Если до этого момента я ещё пытался держать себя в руках, то после этого больше не стану. Орать хочу, разорвать хочу, но явно не здесь.
Вскакиваю с места, хватаю Кэтрин за руку и, оглянувшись, замечаю неприметную кладовую, куда и тащу её за собой. Тихие ругательства за спиной, которые она извергает не прекращаемым потоком, смешат, но я держу прежний настрой — наказать нахалку.
— Ты совсем из ума выжил в своей берлоге? — прошипела Кэт, едва я успел закрыть за нами дверь. — У меня рейс через полтора часа, а я ещё даже регистрацию не прошла. Выпусти меня немедленно!
Игнорирую все её агрессивные высказывания, которые она удачно чередует с ударами то по затылку, то по рёбрам, и демонстративно закрываю дверь на защёлку. Сбрасываю сумку с плеча, разворачиваюсь к ней и ловлю руку, которой она явно намеревалась ударить меня по лицу.
— Отпусти, сукин ты сын! — кричит и замахивается второй рукой, которую я также удачно перехватываю. — Отпусти, — вырывается и ногами пинается, а я не сдерживаюсь и смеюсь, когда уклоняюсь от её колена летящего мне прямиком в пах.
Сейчас положение совсем не выгодное для меня, поэтому решаю поменять позу. Выпускаю её руки буквально на пару секунд, чтобы развернуть к себе спиной и впечатать грудью в стену. Ещё несколько мгновений мне понадобилось, чтобы поймать её запястья вновь и зафиксировать за спиной.
— Да ты совсем страх потерял, болван, — возмущается, когда я ещё и слова не произнёс, переступив через порог.
Знаю, что моё молчание её бесит и не могу не воспользоваться моментом, чтобы её не довести до точки кипения. Правда в голове появляется коварный план при виде оттопыренной округлой задницы в той самой узкой чёртовой юбке, которую я хотел содрать с неё сегодня днём.
Удерживаю тонкие запястья за спиной одной рукой, пока вторую опускаю к её колену и медленно задираю юбку, попутно оставляя влажные поцелуи на тонкой шее. Брыкается, но дыхание уже заметно сбивается, когда касаюсь края чулок.
— Ты что удумал? — произносит на выдохе, когда кусаю мочку уха. — Брайан, не смей! — возмущается, едва мои пальцы достигли тонкого кружева между её бёдер.
— Не то что? — выдыхаю ей в затылок, оставляя болезненный укус шее. — Позовешь того, кого ты называешь «не твоё дело»? — издевальски тяну, касаясь губами острой скулы.
— Могу, — шепчет она, когда в её голосе могу различить лукавство за версту.
— Лгунья, — отвечаю тем же тоном, сдвигая в сторону влажное бельё, — моя лгунья, — говорю, проводя пальцами между половых губ.
До последнего жду сопротивления, жду возмущения, криков, ругательств, да хоть что-нибудь, что покажет мне её нежелание, и я сразу же отступлю. Но вместо этого слышу сдавленный стон, который смешался с тихим «чёрт», и в завершение:
— Он просто друг, а я твоя, — говорит то, что я желаю услышать.
А большего мне и не надо, лишь пара слов от неё, которым я беспрекословно поверю. Она мне никогда не лгала, и я уверен, что и не станет начинать. Желание поговорить и наказать уходит на задний план, а команда «взять» будто на повторе крутится в голове.
— Поцелуй меня, — чуть ли не рычу, слыша её признание, и ввожу в неё два пальца.
Кэтрин покорно поворачивает лицо, кусает за нижнюю губу, после чего целует страстно, влажно, сумасшедше. Чувствуя её вкус, слушая мычание прямо в рот, наслаждаюсь покорностью моей женщины, желая её всю и без остатка.