Ну, можно один раз проскочить вверх по чистой везухе. Далеко за примером ходить не надо: его собственная карьера в этом мире. Или карьера Глеба. Впрочем, и в прошлом-будущем полковник Рябинин видел и слышал про подобные случаи. Не даром же народ говорит: 'Счастье - это оказаться в нужное время в нужном месте!' Но чтобы из командира эсминца за год проскакать в командиры минной дивизии - читай всех легких сил Балтфлота, а за следующие десять месяцев - до командующего целым флотом? Э-э-э, нет! Такое может случиться только если фигуранта со страшной силой волокут вверх, причем не в одиночку, а как небезызвестную репку - большой толпой...
Анненков нажал кнопку примитивного селектора - первого аппарата подобного типа, который по его заказа сваяли аж в количестве целых четырех штук для нужд дивизии:
- Глеб? Зайди, ты мне нужен...
Через пять минут в кабинет вошел обиженный и злой Львов.
- Что прикажешь, твое превосходительство? - спросил он хмуро.
Анненков посмотрел на друга и спокойно проговорил:
- Слушай, ты кончай обижаться, как малолетка в детском саду. Если я тебя за что-то полезное не похвалил, так это не потому, что я - черствый сухарь, а потому, что дел выше головы. Пора бы уже привыкнуть, чай не в первый раз живешь...
Львов органически не умел долго злиться на близких ему людей, и Борис высоко ценил его именно за это качество. Начальник штаба все еще хмурясь придвинул стул и сел:
- Ну, что стряслось?
Анненков в двух словах обрисовал Львову картину, и тот глубоко задумался. Настолько глубоко, что отложив только что прикуренную папиросу в пепельницу моментально зажег следующую. Да еще и машинально взял со стола недопитый Борисом стакан чая и осушил его одним долгим глотком...
Анненков с интересом и надеждой следил за всеми этими действиями. Память у Львова-Маркина - на зависть, так что...
- Я не помню, у кого я это читал, - медленно произнес Глеб, - но могу сказать одно: Колчак близок к ребяткам, подготовившим Февральскую революцию. Вроде бы общался он с Московским городским головой , потом еще с этим... как его?.. Ну, он еще распорядитель думской комиссии по военным делам?.. Лодыженский , точно! Вот, а еще у него в дружках - генерал Алексеев...
- Твою дивизию! - только и сказал Борис. - Успокоил ты меня, Глеб, спасибо... То-то нас в Константинополь стараются запихать. Под такое мудрое руководство...
- Это еще не все, - сообщил Львов, четко проговаривая каждое слово. - Его любовница Тимирёва 'интересовалась' политикой, постоянно посещала гостевую трибуну Государственной думы, плотно общалась с депутатами и в письмах к своему хахалю сообщала о политической обстановке в столице.
- Б...!
- Ну, нет, это ты зря, - покачал головой Львов. - Знаешь, у этой дамочки было одно забавное правило: пока одного любит - с другими ни-ни.
- Да я не про нее, а про ситуацию вообще, - хмыкнул Борис.
- Тогда ты все равно не прав, - вздохнул Глеб. - Ситуация у нас - б... в превосходной степени...
Колчак сидел в автомобиле и, пережидая пока осядет поднятая колесами пыль, пытался разглядеть: кто торопится к автомобилям от дивизионной караулки? Странно, но что-то никого не видно. Может быть, из-за пыли?..
Но нет. Пыль осела, а у караульного помещения не видно никакого движения. 'Любопытно, - подумалось Александру Васильевичу. - Прямо как на корабле: вахтенный у трапа тоже ни к кому не подойдет...' Он легко тронул своего адъютанта за плечо и как можно более небрежно произнес:
- Сходите, Михаил Михайлович , узнайте: что это за такая радушная встреча?
Лейтенант выпрыгнул из авто и поторопился к полосатому шлагбауму, возле которого, из обложенного мешками с песком гнезда, угрюмо таращился пулемет и угадывались головы расчета.
До адмирала донеслись голоса: рассерженный и злой - Комелова, спокойный и уверенный - кого-то из пулеметчиков. Внезапно пулемет резко качнулся, и его дуло едва не уперлось флотскому лейтенанту в грудь. И Александр Васильевич расслышал четко и ясно:
- Три шага назад, а не то открываю огонь на поражение. Пять секунд, время пошло!
Одновременно с этим, над караулкой завыла сирена. И через считанные секунды в голову Колчака уперся ствол, а еще один - в грудь...
- Спокойно выходим, руки держать на виду, - распорядился молодой подпоручик с белым крестиком и двумя солдатскими крестами на груди. - Выходите, ваше превосходительство, не заставляйте меня применять к вам силовые методы убеждения...