— Юрка, если это удар молнией так благоприятно на тебя подействовал, то может это порекомендовать для внедрения в массы? — смеялась мать.
В понедельник утром я поднялся в пол шестого и уже через десять минут выбежал на утреннюю тренировку. Сегодня у меня школа, и нужно вернуться к семи, чтобы успеть собраться, поэтому надо шевелиться побыстрее. Без двадцати восемь за мной уже зашел Славка, и я уже полностью готовый, взяв свой потертый чемоданчик «дипломат» набитый учебниками первый раз в этой жизни пошел в школу. Я уже успел порядком забыть свои давно прошедшие школьные годы, и терять время на то, что уже когда-то прошел, не очень-то и хотелось. Опять-же, еще нужно будет как-то влиться в коллектив, заняв в нем достойное место, а это тоже еще та морока. Если бы можно было как-то этого избежать, было бы здорово, но пока я не видел такой возможности. Без школьного аттестата, что в Советском Союзе, что в современной мне России никак не обойтись. По памяти Юрки в классе было несколько группировок мальчиков и девочек и большая часть просто серая масса. Одну группировку составляли мажоры — дети обеспеченных родителей, которые трудились на хлебных местах. Хлебными местами в Союзе в то время были должности заведующих магазинами, складами, пунктами приема стеклопосуды и прочие, имеющие отношение к распределению материальных благ. Даже элементарные бытовые вещи были дефицитом, и те, кто мог этот дефицит достать, извлекали различные преимущества из своего положения. Среди мажоров первым номером был сын главного инженера спиртзавода Тимур Бероев — красивый статный брюнет, мечта всех девчонок нашего и параллельных классов. Тимур хорошо учился, был весьма умен и эрудирован, он обладал хорошей фигурой, и уже несколько лет занимался дзюдо, занимая призовые места на городских соревнованиях. В этой же команде состояли Сергей Тиняков и Ваня Ходаев. Первый был сыном директора универмага, а мать второго заведовала продуктовой базой. Они ничем особым не выделялись кроме дорогих шмоток и зашкаливающего снобизма, основанного на высоком положении своих семей. К этой компании примыкали первые красавицы класса Лена Кузнецова и Оля Карнаева. У Тимура дома был видеомагнитофон и куча кассет с западными фильмами, что сразу возносило его на недосягаемую высоту. Попасть к нему на просмотр новой, да что там новой, любой видеокассеты мечтал каждый одноклассник и не только. Юрка со Славкой до сих пор так и не удостоились подобной чести, потому как не примыкали ни к какой группировке, не были Тимуру интересны и были просто безликой серой массой. Второй значимой была группировка спортсменов. В нее входили Андрей Козлов, Вадик Романов и Игорь Ким. Первым номером среди них безоговорочно был Козлов — широкоплечий перворазрядник по боксу, который при необходимости, мог начистить табло абсолютно любому парню в школе, его побаивались даже десятиклассники. Поломанный нос, квадратная челюсть и сильное волевое лицо, делали его привлекательным для противоположного пола и он во всю этим пользовался. Андрей был жестким и дерзким парнем не стесняющимся показывать окружающим свою силу. Он поддерживал вооруженный нейтралитет с Тимуром, но каждый из них очень ревностно относился к своей зоне влияния. Красавец Вадик Романов занимался баскетболом и был самым высоким и симпатичным парнем в классе, а невысокий жилистый кореец Игорь Ким, по слухам, давно занимался запрещенным карате. Он был обладателем набитых мозолей на костяшках кулаков и ребрах ладоней, и имел великолепную растяжку, поражая даже нашего физрука своей гибкостью. Это были самые значимые личности в классе, а остальные считались рангом пониже.
По пути в школу Славка засыпал меня вопросами по поводу того, что я буду делать с долгом Толику. Он даже предложил мне отдать свои небольшие накопления в сумме пяти рублей. Я отделывался общими ответами типа «что-нибудь придумаю» и «не бери в голову». Честно говоря, я уже давно отвык от общения с подростками и мне стоило труда не рявкнуть на него, чтобы он наконец отстал. Только мысль о том, что Славка по большому счету ни в чем не виноват, и искренне переживает за меня, остановила меня. Блин, а мне же еще как то нужно будет терпеть еще тридцать с лишним одноклассников с их давно мне не интересными мальчишечьими и девчоночьими делами. Как все таки хорошо, что я не попал в тело какого-нибудь второклассника, сейчас бы приятель, наверное, совал бы спичечный коробок мне к уху, чтобы я послушал как в нем шуршит лапками майский жук. За разговорами мы незаметно подошли к школе. Это было вытянутое трехэтажное желтое здание, обнесенное по периметру полутораметровым кирпичным забором. Прямо за школой был вытоптанный ногами сотен школьников небольшой футбольный стадион, окруженный асфальтовой беговой дорожкой, а рядом спортивный городок с турниками, брусьями и стальными шведскими стенками в котором обычно играла детвора, а также баскетбольная площадка. Место за школой на баскетбольной площадке, как наиболее отдаленное от окон учительской было излюбленным местом выяснения отношений между учениками. Памятью Юрки я вспомнил, что ему там даже пару раз накостыляли по шее одноклассники. На входе в школу два дежурных дылды десятиклассника, под предводительством трудовика Юрия Александровича, проверили чтобы мы со Славой переодели сменку в раздевалке, и только после этого нас пропустили внутрь. Я пока еще слабо ориентировался на местности, поэтому просто шел за товарищем. Первым уроком была история на втором этаже. Мое появление в классе было встречено дружным хором голосов