— Ну здравствуй Костылев. — трудовик мотнул головой в сторону стены и снова принялся за деталь — Раз надо так надо. Посмотри вон в той куче металла, и возьми какой тебе нужно.
— Спасибо большое! — так же вежливо поблагодарил я
— Для хорошего человека не жалко. — отозвался он, продолжая точить деталь.
Я подошел к указанной куче, и немного покопавшись, выбрал подходящий по размеру пруток. Взял его в руки, и прикинул по длине и весу. Пойдет. Потом взял с верстака старую газетку, тщательно завернул в нее пруток, и попрощавшись с учителем, вышел из мастерской. На выходе из ворот школы меня уже ждали. Там было трое десятиклассников во главе с тем самым утренним курягой Черой, а чуть в отдалении стояли зрители, разношерстная толпа школьников из разных классов. Свой «дипломат», чтобы он не мешал, я оставил у трудовика в мастерских, спрятав его за одним из токарных станков. Поэтому кроме внешне безобидного свертка у меня в руках ничего не было. Чера, с группой поддержки, увидели меня и все вместе, медленно расходясь в стороны, двинулись мне на встречу. Я зловеще глядя Чере в глаза, эффектно стряхнул газету с прутка в сторону, перехватил его правой рукой поудобней, и многозначительно постукивая им о ладонь левой руки, решительно зашагал им на встречу. Глаза Черы, расширившись, остановились на прутке и в ужасе расширились.
— Да он же псих пацаны! Посмотрите, у него в руках ломик!
Я продолжал все так же неторопливо идти вперед, глядя в глаза Чере, и заставляя его в панике пятиться назад. Наконец, он, чтобы не столкнуться лицом к лицу, вынужден был убраться у меня с дороги. Его группа поддержки тоже расступилась, а я прошел сквозь их строй дальше. Я был напряжен словно струна и был готов в любой момент вступить в бой хоть со всей школой сразу, но этого не потребовалось. Чера и компания, видя мою злую решимость, так не рискнули меня атаковать. Ну что же будем считать что всем нам повезло, им потому, что я не поломал им руки и ноги, а мне, потому что, меня за это не исключат из школы и не определят в спецшколу.
— Ну и хер с тобой, отморозок долбаный, на фиг нужно с тобой связываться. Тебя в дурку закрыть надо, там таким как ты самое место — полетело мне в спину.
Прохладные струйки пота стекали по моей спине, а я все шел, выпрямив спину, и помахивал стальным прутом в такт своим шагам. Ко мне никто так и не рискнул подойти.
Утром за мной как обычно зашел Славка. На этот раз, по дороге в школу, он был необычно для себя молчалив.
— Ты, в последнее время, стал каким-то другим — наконец, после внутренней борьбы, выдавил он из себя — после того, как тебя ударила молния, ты очень сильно изменился.
— В смысле изменился? — беззаботно засмеялся я — у меня что рога на голове выросли?
— Да нет, не внешне. Хотя и внешне, наверное, тоже. Ты сейчас даже идешь по-другому, по-хозяйски как-то. Смотришь по-другому, от тебя стало веять какой-то уверенностью и даже опасностью. Я не могу объяснить, но ты стал каким-то чужим. По ощущениям, ты сейчас ближе к нашим спортсменам типа Козлова, постоянно тренируешься, уходишь в себя. А то, как ты вчера разогнал десятиклассников, вообще за пределами моего понимания. Андрюха Козлов наверное их раскидал бы голыми руками, ну на то он и Андрюха. Он ведь уже лет семь боксом занимается. Этой зимой, он даже первенство города по юниорам выиграл. А ты ведь обычный, как я, или как Витька Ломакин. Еще недавно, ты бы на Чижа или на Черу, не то чтобы с кулаками полезть, криво посмотреть бы боялся. А сейчас, уже они боятся тебя. Когда ты вчера вышел со стальным прутом им на встречу, у тебя были такие глаза, что здоровые парни из десятого класса реально испугались, хотя они сильнее тебя, и их было больше. Не понимаю…
— А чего тут понимать Славка — я широко улыбнулся и дружески хлопнул его по плечу — миром правят идеи. Не мышцы, не ружья и танки, а именно идеи. Если твоя идея сильнее, тогда и ты сильнее тоже. И это независимо от того, у кого бицуха больше, или пресс бабок толще. Только нужно уметь свою идею отстаивать любым способом. После того удара молнии, я как бы заново родился. Проснулся следующим утром, и понял, что так больше жить нельзя. Надо как-то по-другому. Вот я и начал жить по-другому, так как внутри себя давно хотел и мечтал, но боялся.
— А сейчас не боишься?
— Нет, ведь я прошлый почти умер и теперь, по сути, я живу другую жизнь Славка. Так что, ты, наверное, прав. Внутри себя я стал другим человеком.
— Знаешь, я начинаю верить, что и ты и с Толяном вопрос решишь. Мне стыдно, что я не могу никак помочь тебе. Я не такой как ты. Я совершенно обычный, боюсь их. Это, наверное. потому что слабый и у меня нет никакой такой идеи. А ты наверное сможешь…