С матерью Юрки все прошло как нужно. Я прошлый, буду постарше ее нынешней, и как разговаривать с женщинами знаю. Пришлось притвориться немного потерянным, но начинающим все вспоминать любящим сыном. По началу, я шел по тонкому льду, замечая во время разговора неуверенность в глазах матери, но удачно сослался на последствия удара молнией, сказав, что чувствую себя еще не очень хорошо. Кстати оладьи с яблоком и сметаной оказались весьма на уровне, такие же, как делала моя настоящая бабушка по материнской линии. Если здесь кормят каждый день, просто не понимаю, как мой реципиент мог быть таким дрыщем. Итогом нашего разговора стал совместный поход в поликлинику, где меня в ускоренном порядке от регистратуры и до обеда прогнали по кабинетам и не найдя ничего предосудительного выдали справку на два дня, с тем чтобы уже в понедельник, я бодрым шагом отправлялся на учебу в родную альма-матер. Успокоенная мать, ну а как же мне ее теперь называть, прямо из поликлиники поехала на работу в проектный институт, где она трудилась чертежницей, а я, взяв у нее ключи, побрел к дому, который теперь уже стал моим. По пути меня одолевали привычные для каждого русского человека думы о том кто виноват и что теперь делать. Кто виноват вариантов было много, начиная от моих партнеров по бизнесу и заканчивая бывшей супругой, той еще стервой, с которой я не жил вместе уже несколько лет и причем, так и не успел развестись, и к которой, по моей смерти, отходило весьма немалое наследство. По большому счету в моей нынешней ситуации это было все равно. Моя бывшая, и некоторые из моих соучредителей, еще даже не родились. Те, которые уже благополучно появились на свет, занимались чем угодно, но только не бизнесом и не заказами на устранение деловых партнеров. Что делать? Тут уже были некоторые мыслишки и первая, что я себе нынешний очень не нравлюсь. С этим конечно еще можно жить, и даже как-то привыкнуть и смириться, но вот в чем беда-то, почему-то, не смотря на свою внешнюю безобидность, я явно не нравлюсь окружающим. Подтверждая эту простую истину, мои размышления прервал грубый толчок в спину.