— Не подходи! Убью нах!
«Как же, убьешь. Сейчас я тебя.» Выждав момент, когда он сделает слишком сильный замах, отводя руку чтобы ударить посильнее, я резко бросился вперед, чтобы сократить дистанцию. Дубинка пошла на меня, но я уже был близко, и своей левой рукой, по кругу перехватил бьющую руку противника, загребая ее себе под мышку. Правой я вбил свой локоть в лицо супостату. И для контроля, перехватив его обеими руками за волосы, пробил два удара коленом в голову. Ему теперь явно потребуется хороший стоматолог. Я настороженно осмотрелся вокруг. Стоящих никого, все трое валяются в разных позах. Вокруг тоже никого. Надо бы узнать, они сами по себе или от кого то. Подхожу к прыщавому и резко бью носком кроссовки по ребрам.
— Кто послал?
Тот стонет, но молчит. С ненавистью, злобно смотрит на меня, все лицо залито кровью. Ничего страшного, черепок у него крепкий потому, что он тупой и кость у него толстая. Кровь, это потому что при сечке головы всегда много крови, отлежится и будет еще как козлик прыгать. Я присел на корточки рядом, и крепко схватив его за мизинец и безымянный палец левой руки, сильно вывернул их, буквально выламывая пальцы из суставов.
— Аааа отпусти! Толян попросил тебя на гоп стоп поставить и почки тебе опустить. — заорал в голос прыщавый.
Толян значит. Ну ладно. Я отпустил руку прыщавого и встал. Тот сел и с опаской смотрел на меня. Один из его приятелей тоже уже сидел на земле и держался за живот, в том месте, куда я ему всадил свою пятку. Третий хрипел и сплевывал что-то, на землю, наверное зубы. Я подошел к своей сумке, которая после моего броска, валялась в стороне. Взял ее, отряхнул от мусора.
— Увижу еще раз, покалечу на всю жизнь — пообещал с глухой угрозой.
Я шел по улице, и думал, что мне делать с Толиком. Эта падла не успокоится, пока я его не успокою. Вопрос надо срочно решать. Он сволочь сам не рискнул на меня напасть, боится Рамазанова. Надо чтобы он меня боялся больше чем Рамазанова. Избить его? Слабовато как-то для настоящего испуга. Надо напугать его так, чтобы он на другую сторону улицы переходил, когда видит меня. Зашел к Славке. Открыла его мать. Я вежливо попросил позвать товарища. Не став заходить ним домой, по приглашению его матери, я сказал что буду ждать его на улице. Славка выскочил из подъезда в растянутых трениках, майке алкоголичке, и тапках на босу ногу.
— Чего тебе? Чего ко мне не зашел?
— Славка помощь твоя срочно нужна. У твоего отца в гараже всегда полная канистра бензина стоит. Дай мне ее на время, я тебе потом верну.
— А зачем тебе — с любопытством вылупился на меня Славка.
— Да надо мне для своих дел. Так дашь?
— Дам, конечно. Хорошо, что отец на смену на завод сегодня ушел. Сейчас ключи дома возьму и выйду.
Я дождался пока Славка с ключами выйдет из подъезда, и мы вместе пошли к гаражам. Приятель открыл створку ворот, посветил фонариком внутри, и выволок мне двадцатилитровую канистру бензина.
— Спасибо Славка, я потом тебе бензин верну
Я пожал приятелю руку и пошел домой. Канистру спрятал в кустах. Мать уже собиралась ложиться спать, ей с утра на работу. Я переоделся в рабочую одежду, одел на голову кепку с длинным козырьком, взял зажигалку которая осталась еще от Юркиного отца, и сказав матери, что немного пройдусь, подышу свежим воздухом, вышел на улицу. Время уже было половина одиннадцатого вечера. Все нормальные люди уже давно сидели по домам. Район то у нас не очень спокойный. Я знал, где живет Толян. Его пятиэтажка всего в нескольких минутах ходьбы от моей. Я с канистрой пошел туда. Толян, сто процентов еще где-то валандается. Он жил на первом этаже вместе с полусумашедшей бабкой, старой глухой и злющей грымзой, которая вечно тащила в дом разный хлам со свалок. Их балкон был всегда завален старыми поломанными санками, разбитыми колясками, какими-то досками, кастрюлями и прочим тому подобным мусором. Мать у Толяна умерла, когда он был еще маленьким, а отец по слухам сидел в тюрьме. В таком окружении, воспитанный своей безумной бабкой он и вырос злобным ублюдком. Но мне сейчас не до того чтобы жалеть бедного мальчика. Который, кстати, старше меня здешнего на три года, и считается для пацанвы вроде Юрки и Славки, бичом и грозой всего района.