- Че бля? А какие еще варианты? Ты хотел вручную этот завал разгрести?
- Тут работы было минут на двадцать, максимум.
- Не для работы меня мама родила. Если хочешь поработать - дам тебе свои сапоги начистить, когда за Белые Стены попадем.
Мы прошли сквозь непроглядное облако кирпичной пыли. Платформа была отгорожена от путей металлической стеной. Я забежал по металлической лестнице к единственной двери в стене и подергал ручку. Заперто. Блядство. Я снял с пояса гранату.
- Чан, угомонись.
- Че? - удивленно обернулся я.
- Зачем тебе на эту станцию? Нам нужно идти дальше.
- Я тут бывал раньше. Хочу осмотреться.
- Забей. Не трать гранаты, нам они могут пригодиться.
Я какое-то время посмотрел на дверь.
- А, да хуй с ним! - махнул, наконец, рукой я и спустился с лестницы.
Впереди нас ждали стальные ворота. Заперты они были с этой стороны, так что мы без проблем прошли их, просто подняв засов.
Где-то через час, мы наткнулись на несколько десятков мертвых тел, разбросанных на путях. Прошли мимо, без комментариев.
Затем была Гагаринская. Вот тут, наконец-то, пришлось пострелять. Десятки ебанутых кидались на нас со всех сторон, представляя себя мутантами. Теми самыми, одним из которых когда-то был я.
С нашей новой экипировкой нам не составляло никакого труда отбиваться от них, так что мы прошли Гагаринскую почти не сбавляя скорости, спустились на этаж ниже, превратив еще несколько десятков мутантов, скопившихся на лестнице, в кровавую кашу, и ушли в пизданутый перпендикулярный тоннель.
Этот тоннель был завален трупами под самый потолок. Пизжу, конечно, не под потолок. Но трупов было очень много. Тут явно была нехуевая бойня, которая продлилась не один день.
Вскоре мы уже были на Советской. Трупы и мутанты - все как обычно. Но мутантов было совсем мало. Они изредка нападали из-за углов, не причиняя никакого вреда. А что они могли нам сделать? Только ударить или кусить за защитный комбез. Правда, один уебок бросился на нас с ножом в каждой руке. Но бросился он метров с двадцати, так что пока он бежал, я успел убрать винтовку за спину, достать пистолет и закатать ему пулю в башку. Пидор взорвался до самого пояса. Нихуя себе - разрывные патроны.
Мы шли через платформы, буквально перебираясь через горы трупов. Мутанты походу закончились - больше никто на нас не прыгал.
- Мне надо сюда зайти, - я показал на дверь, рядом с которой было написано «Столовая».
- Проголодался что ли? - удивился Капитан.
- Ага, бля, кофе хочу попить. Нет, бля, ясен хуй. Забрать кое-что надо.
Я зашел в Столовую. Тут было пусто. Ни тел, ни следов бойни. Я быстро поднялся по лестнице, прошел в дальний конец помещения с раскладушками, присел на пол, отковырял доску. Слава, блядь, Богу. Мой красавец тут. Охуенный обрез. Как же я по тебе скучал.
Я нежно потрепал его за деревянный бочок, затем прикрепил кобуру к бедру и направился к лестнице.
Капитан заметил кобуру почти сразу, как я вышел из двери. Его взгляд явно погрустнел.
- Даже, блядь, не думай, - предостерег его я. - Теперь это мой обрез.
- Я и не собирался с этим спорить, - развел руками Капитан и пошел вперед. - Рад, что ты его сберег.
- Не в память о тебе, уебке. Просто обрез охуенный.
Мы шли по тоннелю, ведущему на Пушкинскую.
- Так значит, ты все вспомнил? - прервал молчание Капитан.
- Не все, и давай не будем устраивать ебаный вечер воспоминаний, - я замолчал на какое- то время, но потом не сдержался:
- Хотя, одно скажу. Бить детей по ебалу сапогами? Ты серьезно, блядь? Тебя где воспитывали, ебанутый?
- Я не...
- И еще, - прервал его я. - Раз уж заговорили. Ты же понимаешь, что я понимаю, что вся эта история про антидот за белыми стенами - пиздешь?
- Если ты это понимаешь, то почему ты здесь?
- А где мне еще быть? Говоришь, надо слетать на другую планету и захуярить худшего? Я в деле. Но для этого не обязательно наебывать меня, убеждая в том, что я могу в любой момент сдохнуть. Что ты за животное такое, блядь?
- Я...
- Да пошел ты на хуй. Завали ебало свое.
Вскоре мы добрались до Пушкинской. Эта станция тоже оказалась мертвой. Но мутантов тут не было. Только трупы, причем в основном с огнестрельными ранениями. Хуй его знает, что тут произошло.
- Что за хуйня вообще? - удивился я. - На экологических станциях до сих пор живые есть, а тут за такой короткий срок все друг друга поубивали.
- Вряд все. Скорее всего, многие просто ушли на поверхность.
- Ладно, хуй с ним. Проход за стены где-то тут?
- Да.
- Отлично блядь. Короче, у меня есть одно дело. Раз уж я ходил с тобой к твоему другу, то теперь мне нужно, чтобы ты дал мне сутки, для того чтобы я решил свои дела. Мне нужно на Достоевскую.
- Так я схожу с тобой - не проблема.
- Нет. Я пойду один. Мне нужно двадцать четыре часа.
- Окей. - без лишних вопросов согласился Капитан. - Только постарайся не задерживаться. Если не вернешься через сутки - я пойду тебя искать.
- Договорились. Рюкзак и пушку тут оставлю. Возьму только обрез и пистолет.
- А если нарвешься на проблемы? Толпу мутантов, к примеру.
- Убегу обратно, хули.
Я прошел Василеостровскую. Тут живых тоже не было. Правда и мертвецов я не встретил. Хотя бля. Я их и не искал, просто пролез в поезд, прошел его насквозь и вылез с другой стороны. Так что станцию я видел только мельком, из окон в вагонах.
Я шел по тоннелю пока не достиг завала, нашел в нем узкий проход и забрался в него.
Чан полз по узкому тоннелю. Через несколько десятков метров дорогу ему преградили высохшие останки мальчика. Чан попытался аккуратно протолкнуть останки вперед, но у него ничего не получилось. Он осмотрел тело и понял, что рюкзак зацепился за кусок арматуры, торчащий из стенки тоннеля. Именно поэтому он не может протолкнуть тело вперед. Чан освободил его. Теперь тело поддалось.
Чан продвигался сквозь тоннель очень медленно, бережно проталкивая тело мальчика перед собой. Спустя час, он наконец выбрался в просторный тоннель. Он снял с маленького тела рюкзак, поставил его на пути, затем взял тело на руки и пошел дальше.
Чан достиг станции. Он положил тело на край платформы, забрался на нее, затем снова взял тело на руки. Он медленно пошел через станцию, к двухэтажному строению. Подходя к нему, он заметил, что в загонах лежат останки животных.
Чан вошел в дом. Комната с игрушками и рисунками, висящими на стенах. У входа лежали, накрытые одеялом тела. Он не стал поднимать одеяло, чтобы посмотреть чьи это тела. Вместо этого, он прошел через комнату и открыл следующую дверь. В углу, у кровати, лежало еще как минимум одно тело, тоже накрытое одеялом. Вокруг были свалены горы пустых банок и бутылок. На кровати лежало тело мальчика, по пояс укрытое несколькими одеялами.
Чан пробрался через кучи мусора к кровати, положил на нее тело мальчика, которое держал на руках, и потянул на себя одеяло, лежащее на полу. В углу оказалось не один, а два трупа. Женщина и ребенок.
Чан стянул одеяло с останков мальчика на кровати. Аккуратно достал его, положил рядом с матерью и братом. Затем взял останки третьего брата и тоже положил рядом.
Чан сел на пол рядом с ними. Какое-то время он сидел, смотря на них. Затем неуклюже стал поднимать их, пытаясь обнять, всех сразу. У него ничего не получалось, но он упорно продолжал. Наконец, он сел, облокотившись спиной на стену, а тела женщины и ее детей, положил на себя, обняв так, как получилось. Он сидел так очень долго.
Наконец, он осторожно высвободился из-под тел, поднялся на ноги, вышел из постройки, прошел в дальний конец станции и открыл гермоворота. За следующие несколько часов, он перенес все тела на поверхность, в заросший парк, неподалеку от выхода из метро. Затем он вернулся за лопатой, и долго копал могилы у озера. Когда он закончил, он сложил тела в могилы и закопал. Одна из могил осталась пустой. Он воткнул лопату в землю рядом с ней, затем развернулся и быстрым шагом ушел обратно, в метро.