Когда я вернулся на Пушкинскую, меня уже ждали. Ебаный Капитан сидел на пироне и курил.
- Блядь, не говори мне, что ты тут сидел все эти сутки?
- А что мне было еще делать?
- Например, вход искать за белые стены.
- Я его еще вчера нашел.
- Да? Ну тогда хули сидишь? Погнали.
Я взял свой рюкзак и винтовку, закинул их за спину. Мы прошли через станцию и спустились на пути параллельного тоннеля. Капитан подошел к стене и положил на нее руку. Фрагмент стены быстро отъехал назад, а затем в сторону, открывая проход.
- Ну нихуя себе. И что, блядь, любой долбоеб мог тут случайно облокотиться, и проход открылся бы?
- Разумеется нет. Только если в тебе льется кровь Лучших. Ну или Худшего, как в моем случае.
- Пиздец, система. А если я у тебя кровь возьму или...
- Все не так просто работает, разумеется.
- А как?
- Без понятия. Но точно не так просто. Лучшие - не идиоты.
Мы вошли внутрь. Включился яркий свет. Перед нами был узкий коридор с невысоким потолком. Материал стен очень похож на тот, из которого сделаны Белые Стены на поверхности. Кажется, именно стены давали столько света. Во всяком случае, ламп я тут не заметил.
Дойдя до конца коридора, мы уперлись в стену.
- И что это за нахуй? - поинтересовался я. - Тупик? С какого хуя?
Капитан молча положил руку на стену. Она отъехала в сторону открывая темный проход.
Мы вошли в еще один коридор. Освещение включилось сразу же, как только первый из нас ступил за порог. Коридор тоже белоснежно белый и очень светлый, но гораздо более просторный. Он уходил на несколько десятков, а может быть и сотню метров в обе стороны от нас, а затем резко сворачивал.
Дверь за нами резко закрылась. Раздалась громкая сирена. Протяжные гудки, с интервалом в несколько секунд. Белое освещение коридора стало мигать красным.
- Что это, блядь? Сигналка сработала? - сказал я, поднимая оружие.
- Скорее всего...
В этот момент я услышал где-то вдалеке голос. Не человеческий. Точнее человеческий...или... Короче, это была словно запись из множества голосов разной громкости, где от каждого голоса взяли одно слово, а затем склеили все отрывки в одну запись.
- Четыре, восемь, шестнадцать. Тридцать два, сорок, пятьдесят, сорок шесть, восемнадцать, девяносто, тридцать восемь, четырнадцать...
Этот голос быстро приближался к нам.
- Что это, блядь, такое? - напряженно спросил я.
- Хрен его знает, - ответил капитан, тоже поднимая пушку. - Но мне это не нравится...
- Шестьдесят семь, восемнадцать, четырнадцать, двадцать два, двадцать два, двадцать два, четырнадцать, двадцать...
Голос был уже совсем близко. К нему присоединились шаги. Точнее бег. Бег чего-то крупного - удары ног были глухими и тяжелыми, словно кто-то бежал в свинцовых ботинках.
Вдруг из-за угла вылетел... Хер его знает кто это. Белый рыцарь? Не знаю кто это, но он был одет в доспехи, созданные, казалось, из того же материала, что и стены. Массивные доспехи закрывали его тело полностью. Не было даже отверстий для глаз.
Этот ублюдок остановился на мгновение, затем снова побежал на нас, продолжая считать различными голосами.
- Семнадцать, девяносто, восемьдесят шесть, четырнадцать, ВОСЕМЬСОТ ТРИ! ВОСЕМЬСОТ ТРИ! ВОСЕМЬСОТ ТРИ! - Его голос усилился, казалось, в десятки раз. Он стал таким сильным, что мне показалось, что моя голова сейчас взорвется к ебеням. В пизду, надо валить этого пидора, пока он не закричал нас до смерти.
Я открыл огонь. Капитан тоже.
Этой твари кажется было похуй. На ней не оставалось никаких следов. Через мгновение она достигла меня. Занесла руку для удара...
Темнота.
***
На кухне за столом сидит мужчина и разговаривает с мальчиком. Мальчик внимательно слушает мужчину, периодически отпивая молоко из большой кружки, или откусывая кусочек от печенья с тарелки, стоящей рядом с ним.
- Но мне пришлось привыкнуть к тому, что все принимают меня за китайца. В этом нет ничего оскорбительного, просто очень устаешь объяснять каждому, что ты кореец. Честно говоря, со временем я перестал обращать на это внимание. Ну китаец и китаец - Бог с ним. Ну, ладно, хватит болтать попусту - допивай молоко, и пора науками заниматься...
- Ну пап... - запротестовал мальчик. - Ты обещал мне историю, если я помогу маме.
- Когда это? - удивился отец.
- Утром!
- Какой ты у меня памятливый, - отец потрепал мальчика по волосам. - Ладно, Йонг, какую историю ты хотел бы услышать?
- Про Худшего! И Про Четыре Гвоздя! И Про Макса Насильника! И про-то как появились Стены! И про...
- Стоп, стоп, стоп! - Мужчина поднял руку. - Только одну. Учись выбирать, сынок.
Мальчик задумался.
- Про Худшего! - наконец выпалил он.
- Отличный выбор. Так-так... с чего бы начать... - мужчина задумчиво постучал себя пальцем по подбородку. - Худший... Ты знал, что Худший, как и его верные помощники, Четыре гвоздя и Насильник Макс, сами выбрали такие имена? Честно говоря, я совсем не знаю, почему они называют себя именно так. Да и, должно быть, никто этого толком и не знает. О Худшем вообще известно мало. Я сам видел его лишь однажды, это было много сотен лет назад. Говорят, он появился даже раньше белых стен. Говорят так же, что именно он их и возводит. Но...
- Вы до сих пор обедаете? - на кухню вошла женщина, - Я хотела попросить вас побыть с девчонками. Недолго. Я пока приготовлю им бульон.
- Ну мам, - запротестовал мальчик, - папа рассказывает мне про Худшего!
- Ну, он может дорассказать про Худшего и в комнате. Если считает, что ты уже достаточно подрос для подобных историй. - Она с укоризной посмотрела на мужа.
- Ему уже почти семь лет. Он большой мальчик, правда Йонг?
- Правда-правда! - охотно закивал мальчик.
- Ну смотрите сами. А теперь марш в комнату. Девочки там одни.
Отец с сыном прошли через темный коридор и вошли в комнату. На двух кроватях, стоящих у стены, лежали, укрытые одеялами, две девочки, восьми и десяти лет. Они спали. Отец подошел к каждой и потрогал их лбы.
- Горячие, - грустно прошептал он. - Ну ничего, скоро поправятся.
- Конечно поправятся, пап, я же поправился - подбодрил его мальчик, тоже шёпотом.
Они уселись на полу.
- Знаешь, сынок, я тут подумал, - шепотом заговорил отец. - Ведь ты действительно большой мальчик. К сожалению, в новом мире, долго быть ребенком нельзя. Я хочу рассказать тебе кое-что, не как мальчику, но как мужчине.
Мальчик сделал серьезный вид и вытянулся, разведя плечи в стороны, чтобы казаться больше. Отец заметил это и, улыбнувшись, снова потрепал волосы мальчика ладонью.
- Я еще не рассказывал ни тебе ни девочкам, почему месяц назад, мы спешно покинули должно быть самое безопасное место на земле, отправившись в одно из самых опасных. Сюда.
Ты знаешь, что мы с мамой посвятили свои жизни поиску лучшего будущего для всего человечества. Мы были уверены, что помогаем людям. Строим светлое будущее для всех. Но мы ошибались. Все, во что мы верили, оказалось ложью. Нет смысла скрывать от тебя то, что ты увидишь и сам. Миру пришел конец. Мы прячемся в этой квартире, а вокруг творится хаос. Все люди сошли с ума. Они живут в своих фантазиях. Безумных фантазиях. Их свели с ума. И это сделали мы с твоей матерью. Нет, не только мы. Но руководили этим безумием мы. Нет сынок, мы не хотели, чтобы все получилось так. Мы хотели изобрести лекарство, которое сделает всех людей лучше. Мы хотели избавить этот мир от боли и страданий. Сделать всех людей счастливыми. Дать человечеству светлое будущее. Но мы заигрались в богов. Мы решили, что нам это по силам. Как мы могли поверить в то, что можно создать лекарство от человеческой природы? Лекарство, которое превратит человека, со всей сложностью и многогранностью его сознания, в абсолютно добродетельное существо? Сейчас мне это кажется таким глупым, но тогда...
Разумеется, все пошло не так, как мы планировали. И жертвами нашей первой попытки спасти мир, стали миллионы людей.