Так о чем писать книгу? Может быть, не надо копировать «Пигмалион», а лучше — это уже ей советовали — написать продолжение истории любви Лидии и Сесла? Бедняга Сесл сгинет в окопах первой мировой войны, а Лидия будет мужественно продолжать выполнять свой гражданский долг, работая медсестрой во Франции. Или, быть может, лучше она пусть родит ребенка? Да-да, почему бы и нет? Сесл и Лидия будут иметь ребенка, назовут его Эдуардом. Да, это будет неплохо, Эдуард Вильям Джордж Генри, герцог Давенпортский. Так он будет называться до тех пор, пока не получит титул графа Монткрифского. Родится он, например, в 1910 году, поэтому будет смутно помнить своего отца графа Сесла, погибшего смертью храбрых. Потом в двадцатых годах, в эпоху джаза, Лидия, одинокая мать, медсестра и портниха, будет топить свое горе в распутстве, последует длинная вереница мужчин до тех пор, пока ее сын Эдуард, известный к тому времени под именем Тедди, не застанет ее в постели с… С кем? С негром Джейком Домино, саксофонистом из восточного района Чикаго.
В этот день Грэйс работала дольше обычного, ее пальцы быстро колотили по клавиатуре компьютера. Надо записывать все, пока идеи не выветрились из головы, пока есть рабочее настроение. А идеи иногда забредали ей в голову неплохие.
Как же назвать эту книгу? — задумалась Грэйс. Может быть, «Рэгтайм»? Нет, уже есть книга с таким названием. Тогда, может быть, «Лидия обретает любовника»? Нет, это звучит плохо. «Триумф любви»? Тоже не годится, слишком заурядно. «Любовь не теряет надежды!» Это подходит. Восхитительное название. Но какой именно персонаж книги не потеряет надежды? Да черт с ним, это можно придумать завтра. А может быть, все-таки дать другое название? «Сгинувший на войне»?
Ерунда какая-то. Путные мысли перестали посещать писательскую голову. Ладно, сюжет объемом в десять страниц написан, этого должно хватить для получения аванса, а он сейчас очень нужен. К сожалению, получив аванс, книгу придется писать быстро. Но до сих пор это всегда удавалось. Был, правда, один случай, когда за задержку издатели пытались вытребовать аванс назад. Дураки!
Итак, кому сперва позвонить, литературному агенту или редактору? Вначале, наверное, лучше позвонить редактору, намекнуть ему, что для него намечается работа. Вот он обрадуется! А потом можно позвонить агенту.
Она набрала номер телефона на клавиатуре компьютера. Удобная вещь компьютер, можно через него даже звонить по телефону.
— Привет, Мари, — сказала Грэйс, — Крэйг дома?
— У него важная встреча, подожди минутку. Я спрошу, сможет ли он оторваться.
Пришлось ждать. Вспомнилось начало писательской карьеры — тогда никто не хотел разговаривать с ней под предлогом важной беседы.
— Грэйси! — послышался наконец в трубке голос Крэйга Эпштейна. — У меня тут кое-какие дела.
— Я не задержу тебя надолго, Крэйг. Я только хотела сказать, что пишу продолжение книги «Любят не только богатых».
— Какой книги? А, ты имеешь в виду «Любовь это вальс»?
— Мне больше нравится мое название этой книги, Крэйг.
— Но это название очень напоминало…
— Крэйг, я не собираюсь снова спорить с тобой об этом, — перебила Грэйс. — Я просто хочу сказать, что твои мечты осуществляются. Я скажу своему литературному агенту, чтобы он связался с тобой…
— Постой, Грэйс, лучше скажи мне, что ты собираешься делать с бумагами Томми Паттерсона?
— Кого?
— Томми Паттерсона. Ты забыла? Ты же его литературный экзекуционер.
— Если бы только это, Крэйг. — Его ошибки ее умиляли. В теперешние времена молодые редакторы часто имеют степень магистра экономики управления, а не степень по английской литературе. Неудивительно, что они нередко допускают в своем языке ошибки. — Я экзекутор, а не экзекуционер, — поправила Грэйс. — И лучше не напоминай мне об этом. Я завалена двадцатью ящиками его белиберды.
— Послушай, Грэйс, это то, что нас больше всего интересует. Сделай из его бумаг что угодно, мы хорошо заплатим. Проси за это, что хочешь, хоть луну с неба. Серьезно, мы тут только что говорили как раз об этом, обсуждали наши возможности.