Как только она увидела Томми, лицо ее засияло улыбкой, а глаза увлажнились.
— Томми! — вскрикнула она, и упала в его объятия.
Она все еще любит меня, понял Томми. Ну что ж, обычное дело, многие женщины меня любят.
Отпроситься у хозяина кантины ей не удалось, но Томми все-таки уговорил Труди пойти с ним для важного разговора, хотя хозяин и грозился уволить ее.
— Послушай, Педро, — сказал Томми хозяину, явно мексиканскому иммигранту, — если бы ты мог позволить себе так легко увольнять официанток, ты бы не принял ее на работу.
Томми взял Труди за руку и повел на ту квартиру, где они раньше вместе жили. Но оказалось, что Труди уже не живет там, так как вынуждена была перебраться в еще более старую и обветшалую квартирку. О Господи, можно ли выдержать хоть один день в такой страшной конуре?!
Тут Томми оттрахал свою пока еще жену. Этот факт, решил Томми, несомненно окажется в его пользу при рассмотрении дела о разводе в суде. В самом деле, если Труди действительно хочет развестись, тогда почему она столь охотно раздвигает перед мужем ноги? Правда, трахаться с ней было не столь уж приятно, от нее смердело, но Томми старался не обращать на это внимания. Закончив первую часть программы, он перешел ко второй, более существенной — к разговору о деле.
Битый час Томми пускался на все словесные ухищрения, и все без толку — убедить ее забрать из суда заявление о разводе не удавалось.
— Но почему? — начал закипать Томми.
— Ну, просто на меня произвела сильное впечатление история с Грэйс. Особенно жалко, что она потеряла ребенка. Я тоже потеряла нашу дочь, ты ведь знаешь.
— Вольную? Она умерла? Бедная моя девочка, — пробормотал Томми. — Как недолги наши дни в этом мире.
— Ты что? Вольная воспитывается у моего брата и его жены в Картерсвиле, в Техасе. Когда-нибудь, когда ты отдашь положенную мне часть денег за книгу, я заберу свою дочурку оттуда, она снова будет со мной. Вот почему, Томми, я не могу отказаться от иска к тебе. Ты должен меня понять.
— Я понимаю. Тебе нужны деньги. Всем нам нужны деньги. Ты получишь их. Я приехал сюда не с пустыми руками, я привез кое-какие бумаги, заключим полюбовное соглашение. Надеюсь, ты будешь приятно удивлена.
Труди радостно улыбнулась. Томми понял, что дело сделано.
— Хотела бы ты получать тысячу долларов в месяц на протяжении года? — спросил он.
Труди села, ее еще не отвисшие груди упруго колыхнулись.
— О, Томми!
— Видишь, какой я тебе сделал подарок!
— Двенадцать тысяч долларов! Ой, это так много. У тебя есть такие большие деньги?
— Денег у меня не так уж и много, — «честно» признался Томми, — но для тебя я на все готов. Да, раньше я поступал с тобой плохо, но теперь хочу исправить свою ошибку.
Томми подсунул ей заготовленный документ, и Труди, хотя в глубине души и терзалась сомнением — не позвонить ли вначале своему адвокату, — подписала бумагу, тем самым отказавшись от всяких претензий на авторские права на книгу «Женщина и три ее жизни». В Лос-Анджелес Томми возвращался счастливым человеком. Подписанное соглашение с Труди отослано с курьером ее адвокату, все устроилось как нельзя лучше, и можно снова вернуться к обычным занятиям по просвещению человечества.
Его адвокат позвонил ему в тот момент, когда Томми собирался отправиться на радио в студию, чтобы через прямой эфир вселять в души людей спокойствие и уверенность.
— Только что выяснилась одна проблема, — сообщил адвокат.
— Что случилось?
— Труди Шурфут несколько дней назад подписала доверенность о том, что передает все свои дела своему адвокату, поэтому ее собственная подпись не имеет никакой юридической силы. И подписанное ей сегодня соглашение с вами тоже недействительно.
Глава 29
Четвертая жизнь Труди Шурфут
Томми Паттерсон снова оскандалился в журнале «Пипл». По этому поводу Грэйс испытала глубокое удовлетворение. Еще бы! Ведь это она инспирировала репортаж о недостойном поведении Томми по отношению к его третьей жене. Честно говоря, Грэйс не ожидала, что журнал пойдет на публикацию этого материала, ведь «Пипл» любит тешить своих читателей приятными новостями. Но редактор журнала, к удивлению Грэйс, легко согласился, мол, такое обязательно надо опубликовать — пропагандист эгоизма следует своей философии в личной жизни.
В репортаже в основном речь шла о Труди, «известной женщине, прожившей три жизни», как выразился журналист, который вместе с фотографом проследил один день из ее теперешней жизни, рассказав читателям, как жена Томми Паттерсона ввергнута в нищету и вынуждена зарабатывать на кусок хлеба официанткой во второсортной закусочной. Статья была красочно проиллюстрирована фотографиями несчастной Труди, горько плачущей над потерей дочери. К счастью, журналист благоразумно умолчал о наркотиках, уберегая благопристойных читателей солидного журнала от слишком откровенного описания суровой действительности.