Дождь застиг врасплох.
Обрушился непроницаемой стеной, вмиг промочил до нитки и заставил свернуть с тракта к чудом замеченной среди деревьев сторожке. А может, и не сторожке вовсе. Старый сруб покосился от времени, зарос мхом и насквозь пропах плесенью, но в нем было суше, чем снаружи.
Путники вошли внутрь прямо с конями: единственная комната оказалась достаточно просторной. Из мебели — полуразвалившаяся печь да свалка догнивающей травы в углу. В пустые окна хлестал дождь. Заколотить их, увы, было нечем. Зато рядом с печью нашлась вязанка дров, хоть как-то поднявшая настроение.
— Жизнеутверждающе, — чихнул Энши, оглядывая их временное убежище. Простуда была ему не страшна, зато от вони свербело в носу. — Может, до города?
Ганс ответил своим коронным презрительным взглядом, но в этот раз отмалчиваться не стал:
— До городских ворот не меньше часа рысью, господин. Дорогу размыло, дальше собственного носа не видно ни зги. Лошади устали. Как вы, наш почтенный спаситель, хотите добраться? Нет уж. Переночуем тут.
— Как скажешь. Мне-то без разницы, за твоё здоровье волнуюсь, — Энши присел на корточки у кучи травы и поворошил её валявшимся рядом прутиком. Откуда-то выпала откормленная мокрица и тут же в панике заползла обратно в гниющий мрак. — Мда.
Глаза, хоть и привыкшие к темноте, уже с трудом различали очертания печи напротив. В углу раздался треск, плесневелые бревна на мгновение осветились вспышкой десятка искр. Но огонь так и не появился — рассерженно зашипел на отсыревших дровах. Ещё раз. И ещё…
— Может, лучше я, — предложил Энши и поморщился на демонстративно протянутый кремень: — Нормально, а не так.
— Указом Его Императорского Величества я не должен позволять вам тратить силу на пустяки, господин, — Ганс даже подбородок вздернул и по струнке выпрямился, как на докладе. — Ведь именно от ваших сил зависит успех похода.
— А-а… Ну, раз так, желаю удачи.
Энши отошел к присмиревшей кобыле, заставил её лечь и прислонился к теплому чуть дрожащему боку. Брёвна сруба в очередной раз осветил жиденький сноп искр.
Темнело.
Вскоре редкие злые вспышки стали единственным источником света. Кобыла перестала вздрагивать, Энши притерпелся к вони и задремал. Тем более вблизи окна лучше чувствовались запахи лесной свежести. Через некоторое время подошел и, чуть помявшись, тихонько опустился рядом Ганс. Его трясло от холода так, что дрему разбивал звон кольчуги. Энши вздохнул и открыл глаза, хотя это мало что изменило. Окружающий мрак уже казался густым, ощутимым.
— Ну?
— Разрешаю, — послышалось через дробный стук зубов. — Огонь.
Энши усмехнулся и щелкнул пальцами. Умело сложенные полешки занялись как сухие, треща в объятьях танцующего на них пламени. Ганс подсуетился, положил рядом ещё несколько, чтобы подсохли.
— А оно не погаснет?
— Обижаешь, — усмехнулся Энши. — Доставай лучше еду. Я голоден.
— Как будет угодно, господин, — Ганс действительно полез в седельные сумки. — Изволите что-то определенное? Хотя выбор, признаться, невелик.
— Ты назло?
— Простите?
— Это твое «вы», «изволите», «господин»… Мне думается, мы сработаемся лучше, если будем на ты.
— Мне запрещено вести с вами пустые беседы. Я должен выполнять все ваши приказы, если это нужно. И выполнять свой долг как Ключ.
— А со скуки не сдохнешь?
— Не стоит беспокойства. Кроме того, не сочтите за грубость, я не могу сказать, что хочу…
— Я вот сдохну.
Вместо ответа Ганс укрепил над огнём уже наполненный водой котелок. Энши вздохнул и подошел ближе к родному теплу. Мрак отступил, дождь и ветер холодили спину, но их шум необъяснимо добавлял уюта.
— Значит, ты выполнишь любой мой приказ?
— Только если это необходимо, чтобы исполнить долг.
— Ага… Тогда вот тебе приказ: общайся со мной нормально. А то у меня, это, настроение испортится. А вместе с ним и магия. Как там? «Ведь именно от моих сил зависит успех похода».
— Но…
— Чего-то не понял?
— Как скажешь, — процедил Ганс.
И снова повисло молчание. Не сказать, что это было плохо. Но за годы заточения некогда жизнерадостному и общительному Энши тишина надоела, пожалуй, больше всего.
Тем временем по просторной комнате разлились запахи еды. Ганс снял с огня густой суп, разлил по чашкам, разложил на расстеленной у костра скатерти заранее нарезанные ломти хлеба и чуть подвявшую зелень. Широким жестом пригласил к столу, хотя сам браться за еду не спешил: сначала отмыл под дождем котелок и снова повесил над огнем уже с вином. Тёплое красное вино в такую погоду как раз кстати.