-Он мне помог понять смысл праздника.
Сашины слова вошли в диссонанс с Улиными представлениями.
-Подожди, а разве он был еврей?- спросила она.
-Нет,- долетела усмешка из темноты,- он был стопроцентным славянином, но при этом говорил, чтоб познать мудрость какого-то народа, необязательно этому народу принадлежать. В частности про исход он заострял мое внимание на том, что путь к свободе из рабства Египетского лежал в отказе от налаженной жизни, и в пути через лишения. Что люди должны были обладать мужеством и силой волей...
-Думаю, без авантюризма здесь тоже не обошлось,- не удержалась Уля от шпильки.
-Это, наверное, тоже было,- согласился Саша,- но дело не в этом. Главное понимать, что если хочешь выйти на новый уровень свободы, увидеть новые горизонты, то надо находить в себе мужество отказываться от устоявшегося. Теперь я каждый седер невольно вспоминаю его слова и начинаю думать о своей жизни и своей готовности перейти на новый уровень. В частности сегодня я и подумал о том, что если не загонять жизнь в какие-то определенные рамки, тогда и не придется потом думать об отказе от них во имя большего.
-Интересная мысль,- произнесла Уля ровным голосом,- обстоятельная. Но, если честно, сейчас слишком поздно. Мозги слипаются и с бо-ольшим трудом воспринимают всю эту логичную философию. Еще пару минут и ты меня потеряешь.
-Тогда, спокойной ночи,- пожелал Саша. В его голосе чувствовалось неуверенность или даже недосказанность, словно Улина невеликая хитрость разгадана, но он не знает как на это отреагировать.
"Ну и пусть не знает!"- с обидой подумала женщина, отворачиваясь к стенке, потому что ей тоже не непонятно, как реагировать на услышанное. Зато теперь стало ясно, что приход еврейской пасхи будет для их семьи очень критичным событием. И ей придется каждый год с замиранием ждать, что надумает супруг: достаточно ему этой самой свободы или пришла пора ломать налаженную жизнь.
С другой стороны Саша активно обещал ей именно семью. Он, она и ребенок... Может быть даже дети. Он говорил, что об этом мечтает. Ради этого все и начато. Но ведь это противоречит понятию свободы, поскольку связывает человека ответственностью. И чем больше они проведут времени вместе, тем больше связей наложится на супруга, а значит с годами вероятность разрыва будет увеличиваться. И постепенно настанет тот момент, когда они достигнут критической точки: он осознает тягу к свободе и все бросит. Ее бросит. Ее с ребенком...
"Дурацкий праздник,- подумала Уля поворачиваясь на другой бок,- однозначно справлять его не будем."
17
Принятое решение успокоение не принесло. Оно зудело, словно неправильно решенная задача, превращаясь то в неудобную подушку, то в слишком теплое одеяло, то в перекрученную пижаму. К тому же Уля подозревала, что муж еще не спит и с хитрой понимающей усмешкой внимательно вслушивается в ее возню. Стараясь себя как-то сдерживать, она решила замерить в одном положении и досчитать до ста. Однако выдержала только до пятидесяти. Следующий поворот случился на семидесяти трех. Решение закончить с надоевшими числами вызвалось идеей представить что-нибудь спокойное, умиротворяющее. Например воду... Море... Хотя оно слишком буйное. Может реку... Мерное, плавное течение...
-Мне тоже нравится,- раздался за спиной голос.
Обернувшись, Уля увидела сидящего на Большом камне мужчину. С легкой усмешкой он пояснил:
-Нил величественен и прекрасен. Я частенько здесь сижу и любуюсь им.
-Это Нил?- удивилась она, возвращаясь к созерцанию водной глади.
-Конечно Нил,- заявила стоявшая рядом беременная женщина. Ее лицо показалось знакомым.
-Простите, а вы кто?- спросила Уля.
-Принцесса египетская,- ответила та, и в ее глазах заиграли хитринки,- вот пришла сюда рожать Моисея. Здесь оно поспокойней будет, чем во дворце.
-Подождите, а разве Моисей ваш? А все говорят – служанки-еврейки.
Женщина рассмеялась:
-Ой, ты такая смешная! Ну, подумай сама, разве какая-нибудь принцесса захотела бы возиться со случайно подобранным сиротой? Да у нас в царстве Египетском таких пачками на каждом углу! Стала бы я так из-за первого встречного найденыша выкаблучиваться! Другое дело свое дитятко... пусть и зачатое случайно, по дурости.
-Господи, -всплеснула Уля руками,- но ведь это меняет всю историю!
- Почему? -спросил сидящий на камне,- Разве нужно иметь определенную национальность, чтоб различать добро и зло? Разве те, кто, рискуя жизнью, укрывал от фашистов евреев, делали это во славу иудаизма? Ведь для этого достаточно быть просто человеком. Просто неравнодушным человеком.