Верить или не верить столь странному сну?
В чем ее ответ?
18
18
Пребывание в гостях омрачилось внезапной Сашиной занятостью: ему позвонили по работе, и после полуторадневного висения на телефоне он в срочном порядке выехал к клиенту.
Отсутствие супруга позволило его сестрам объявить Улю своей "добычей", после чего она почти насильно оказалась втянута в круговерть познавательно-развлекательных мероприятий: То есть Тамара зашла к ней в комнату с магическим "Собирайся!" на устах, и никаких других вариантов не осталось.
Впрочем, предложение старшей из захватчиц начать "знакомство" с экскурсии по Иерусалиму дало Уле хороший повод, чтоб смириться с неволей. Правда, ее поначалу весьма не обрадовало желание родственниц обойтись без гида. Однако стоило Тоне начать рассказ, как сожаления канули в Лету.
Спокойная рассудительная девушка оказалось влюбленной в архитектуру и историю, что в сочетании с умением увлекательно рассказывать заставило Улю буквально ходить с раскрытым ртом, внемля каждому слову рассказчицы.
В то же самое время, исторические экскурсы, перекликаясь с современностью, имели довольно странную особенность. Они подобно ветерку разгоняющему легкий утренний туман, развеивали суть текущих конфликтов, не оставляя ни одной маломальской причины для их продолжения.
— Но ведь так не может быть?!– не сдержала своего удивления Уля, когда они сели передохнуть за столик уличного кафе,– ведь должно существовать что-то разжигающее агрессию?
Тамара, усмехнувшись, прикусила торчащую из стакана соломинку и шумно втянула в себя что-то прохладительное. Тоня же, пожав плечами, ответила:
— Конечно, есть. Это амбиции и деньги.
— Амбиции?
— Ну, началось с амбиций,– девушка помешала соломинкой свой напиток,– уход европейцев с Ближнего Востока открывал местным правителям "сказочную" перспективу продемонстрировать свое величие путем захвата территорий и уничтожением "древнего врага". Потом, после фиаско, болезненно прищемленное неудачей эго породило в ответ желание напакостить и отомстить. В свою очередь сами обиженные возбудили аппетит у более крупных хищников: СССРу захотелось контроля, чтоб сунуть палки в колеса США. Американцам хотелось дешевой нефти, ну, и Союз, до кучи, потеснить. А европейцы жаждали показать, что они что-то значат. Все это открыло денежные потоки на помощь несчастным и послужило оправданием военно-экономической помощи. Это в свою очередь возбудило алчность нечистых на руку. Но некрасивая правда никому не нужна, поэтому вслух говорятся совсем другие слова.
— А Израилю, получается, нужна правда?
Тоня рассмеялась:
— Нужна, потому что на данный момент выгодна. Да и то мелкие передергивания идут. Это же политика. Как говорит Саша, здесь говорят правду, чтоб скрыть другую правду.
— А он так говорит?– переспросила Уля под влиянием мгновенно включившегося личного интереса.
— Братец всякое говорит,– вмешалась младшая родственница,– например: "Сказанная правда не открывает твоих намерений, но ложь говорит о том, что хочешь скрыть". Или вот: "Ложь расскажет о тебе намного больше, чем ты хотел бы открыть".
— Он и такое говорит?– задумчиво повторила свой вопрос Уля.
— Ага, – Тамара заглянула в свой стакан, в надежде, "найти" спрятавшуюся жидкость,– Сашка прям талант по поучительным афоризмам. Они из него как горох из дырявого мешка могут сыпаться.
— Никогда такого не замечала,– призналась Уля, начав невольно перебирать в памяти их совместную жизнь.
— Наверно не замечала, потому что ты не младшая сестра-подросток, которую старший брат поучает житейской мудрости,– заметила с улыбкой Тоня, подвигая свой слегка тронутый стакан сестре.
— Между прочим,– заметила та, принимая подношение, как нечто само собой разумеющееся,– мне они читали эти нравоучения вдвоем!
— Удел младшей,– философски заметила Тоня.
— И до сих пор читают!
— Так ты до сих пор и выкаблучиваешь.
Девушки рассмеялись, озвучив несколько видимо "бородатых" подколок. Улыбнувшаяся за компанию Уля даже не сделала попытки ухватить их смысл, целиком уйдя в осмысливание сказанного о супруге. В его понимании правды звучала некоторая двусмысленность, которая вела к подозрению в обмане.
— А ты что задумалась, сестрица в законе?– обратилась к Уле младшая, выдергивая ее в реальность из тумана предположений-подозрений.
— Прости, кто? – переспросила женщина, не поняв обращения.