20
20
Кондиционированный воздух салона самолета имел подчеркнуто нежилой привкус, от чего вся пасхальная поездка приобрела налет давнего приключения еще до того, как крылатая машина начала свое движение к взлетной полосе. Глядя в иллюминатор Уля перебирала события прошедшей недели и невольно поймала себя на повторении присказки "В следующий раз»... Фраза не вызывала ни раздражения, ни отторжения. Включившийся самоанализ, пробежавшись по ощущениям, отметил произошедшие изменения.
– О чем задумалась?– спросил Саша усаживаясь на свое место.
– Кажется, о хорошем, – почувствовав противоречие между ответом и своей сосредоточенностью, Уля поспешила пояснить, – дом твоих родителей стал не чужим, да и твоих родных не воспринимаю чужими.
– Действительно хорошие мысли, – согласился супруг, – но ведь твоя серьезность не от них?
– Серьезность идет от самоанализа, насколько бы изменились мои ощущения, если наши дома стояли на соседних улицах. Ведь теоретически мы можем переехать и стать с ними соседями.
– Один мой знакомый утверждал, что залог нормальных отношений отцы-дети на прямую зависит от расстояния между из домами. Он прочувствовал открытый им закон на собственной шкуре в молодости, поэтому, как только его сын захотел жениться, "костьми лег", но обеспечил ему отдельную квартиру на приемлемом расстоянии.
Уля вопросительно взглянула на супруга, и тот поспешил пояснить:
– Это я к тому, что да, изменились бы. Но тут тебе не надо забывать, что ты тоже бы изменилась, поскольку жила бы в другой стране, и оценивала жизнь в других критериях.
– Думаешь, я бы так сильно изменилась? – в женском голосе звучало недоверие.
– И даже не заметила бы, – Саша, нажав кнопку на подлокотнике, "откинул" спинку, – бытие определяет сознание. Слыхала о таком.
– Приходилось, – кивнула Уля, – и, в принципе, согласна. Но, если честно, он для меня звучит весьма теоретически.
– Поверь, это не теория, а констатация факта. Собственно тебе без всякой веры достаточно вспомнить как поменялось твое сознание с беззаботного детства к моменту когда стала заботиться о себе сама.
– Это называется взросление.
– Ну, это спорный вопрос, что первично, – "увильнул" Саша под насмешливым взглядом жены, но чтоб не впадать в стороннюю дискуссию...
– Флуд.
– ... давай ты сравнишь себя с собой же, но годичной давности.
– Не считается. Я замуж вышла и теперь мое сознание определяет супруг, – Уля показала язык. Ответная Сашина гримаса, показалась ей такой смешной, что она прикрыла ладошкой рот, чтоб не расхохотаться на весь салон.
Их глаза встретились, и вдруг ей показалось, что в них светится нечто большее, чем смешинки. Сердце словно замерло, а потом забилось в два раза сильней подталкивая ее сделать одну из тех "милых глупостей", о которых она так часто пишет в своих романах. Она потянулась и...
– Would you like some coffee or tea?– прозвучал вопрос стюардессы, разрушая мгновение. Яркая доброжелательная улыбка красивой женщины отшвырнула Улино внутреннее "я" в тот занюханный темный угол, в котором оно построило свой защитный бастион.
– Let me ask my wife, – не менее лучезарно отреагировал Саша.
– Ноу, фяньк ю, – без налета улыбчивости продемонстрировала свой английский Уля и отвернулась к иллюминатору. Внутри взбрыкнуло злобно-мстительное удовлетворение уродством супруга. Иначе от улыбок таких стюардесок ее бы изнутри сгрызла бы ревность. Она собственно и сейчас не дает расслабиться...
Неожиданно на Улину коленку опустилась рука. По-хозяйски опустилась, да еще потрясла. От ее тепла по телу пробежала странная волна, от которой вспыхнула мысль, что муж впервые так касается ее ног. Он брал за руку, обнимал, даже целовал, но так... Вздрогнув, она вопросительно посмотрела на мужа.
– Я зову тебя, а ты не слышишь, – пояснил Саша, не убирая руку, – о чем ты так задумалась?
– О том. что бытие определяет сознание, – ответила она, после чего решительно подняла разделявший их поручень и прижалась к мужу, положив ему голову на плечо.