Безусловно, встречались и положительные отзывы, и искренние благодарности, но они просто терялись на фоне общего потока негативных впечатлений. Основная масса писавших не то что спускали читателя с небес, а буквально вбивали в землю. Впрочем, если дело касалось только самой Ули, то она бы, выдав пару пожеланий в адрес ответственных за отечественное здравоохранение, смирилась бы с ситуацией. Но ведь речь шла ребенке… Милом, славном, желанном…
Чтение закончилось всхлипываниями на Сашиной груди.
– Ну почему?.. – шептала Уля, – почему так?
– Интереса нет, – заметил муж, продолжая нежно прижимать ее к себе.
– Как нет? – не поняла она, и, оторвав лицо от мокрой рубашки, посмотрела в его глаза, – какого интереса?
– Меркантильного, родная, – на мужском лице появилась грустная улыбка, – меркантильного интереса нет.
Шмыгнув носом, сбитая с толку женщина отстранилась от супруга, и попыталась увязать тему своего плача с услышанным. Сходу получилось не очень.
Но супруг уже «спешил» на помощь:
– Понимаешь, для медперсонала наши болезни – это работа. Просто работа.
– Но ведь призвание...
– Призвания помогать никто не отменял, но и обязанности кормить семью тоже. Тебе объяснять про финансирование, зарплаты и прочее?
– Нет, – Уля окончательно отогнала пелену рыданий, – я не на Марсе живу, и в курсе современных проблем. И прекрасно отдаю себе отчет, что если давать доктору денежку, то можно лучше сервис получить.
– Вот по этому пути мы и пойдем. Небольшая платная клиника...
– Но…
– Что?
Уля прислонилась щекой к мокрой рубашке и прошептала:
– Нет у меня возражений. Ведь это для ребеночка... Но я себя такой виноватой ощущаю перед теми, кто не может себе такого позволить. Ведь это есть тот самый оскал капитализма, который клеймили в советское время. Ведь против этого и создавалась в союзе бесплатная медицина.
Сашина грудь вздрогнула от легкого смешка:
– Не бывает, лягушонок, бесплатной медицины. Кто-то всегда платит. Это будет государство, ты или какая-нибудь медицинская страховка.
– Ой, да я понимаю. Мы налоги, а государство врачам, но чтоб любой лечиться мог.
– Лягуш, а ты представь: сидит чиновник. В одной руке деньги, в другой – список больниц. Всем поровну раздать? Да ведь они разное количество человек обслуживают. Значит, делим по среднему количеству больных. Тогда больницы получают разное количество денег, и, следовательно, далеко не все могут потратить одинаковое количество денег на закупку оборудования. Появляются больницы похуже, и люди из тех мест, едут в места, где больницы лучше. Там образуются очереди, врачи вынуждены больше работать, оборудование изнашивается, лекарств начинает не хватать…
– И так все на самом деле?
– Не-э, я привел только утрированный дилетантский взгляд. В жизни все гораздо сложней и запутанней. Ведь есть другие министерства, которым может понадобиться кусок твоих средств. Или природный катаклизм. Или не природный, но все равно катаклизм. Плюс личный фактор.
– Коррупция, что ли?
– Ну, не без нее, конечно. А еще чуть больше дать той больничке, куда сам чиновник ходит. Чуть меньше тому, кто раздражает.
– Принцип ясен.
– А если ясен, то понимаешь, что зависимость больницы от далекого начальства никого счастливым не делает. Медики в основном в сторону раздающего блага начальства смотрят, да от больных отпихиваются. А вот если они свои деньги будут получать не из центра, а только от тех, кто к ним приходит лечиться…
– Да поняла я! – в порыве возмущения Уля легонько стукнула кулачком по груди супруга, – но это все приводит опять к тому, о чем я говорила, то есть к делению общества на тех, кто может себе позволить лечение и тех, кто не сможет. Я не шибко люблю людей, но… Это так похоже на то, как травили меня. Просто потому что ты родилась не такой. И это так неправильно. Так неправильно! – она не удержалась от нового всхлипа.
– – У меня нет для тебя утешения, – прошептал Саша, погладив ее.
Уля снова посмотрела мужу в лицо:
– Нет?
– Нет, – он легко помотал головой, – только надежда.
– Надежда?
– На таких, как ты. Неравнодушных. Ведь есть благотворительные фонды, которые действительно помогают...
– Так это капля в море.
– Так по капле море и собирается. Вот только случается – это, к сожалению, не сразу. Беда не в том, что у кого-то не хватает денег. Беда в том, что понятие благотворительность было убито за годы советской власти.