Питер. Все равно, давайте спросим ее.
Фелисити. Я, думаю, прежде чем мы скажем ей хоть слово, следует узнать мнение Крестуэлла. Позвони в колокольчик.
Питер звонит в колокольчик.
Питер. Мы всегда сможем превратить этот вечер в семейное торжество, сказав, что он — ваш кузен, который после многих и многих лет отсутствия вернулся из Южной Африки.
Фелисити. Не нужно обращать все в фарс.
Питер, Готов поспорить с вами, на что угодно, я могу сделать ее неузнаваемой. Косметика и новая прическа, вот и все дела.
Фелисити. Ты слишком уж разошелся, Питер. Мы не играем в шарады. Я не хочу, чтобы Мокси стала всеобщим посмешищем.
Питер. Вопрос не в том, чтобы выставить ее на посмешище. Мне представляется, что это более чем разумный выход из весьма щекотливой ситуации. И с чего ей возражать, если она перемещается вверх по социальной лестнице?
Фелисити. Потому что это делается по надуманной причине.
Входит Крестуэлл.
Крестуэлл. Вы звонили, моя госпожа?
Фелисити. Да, Крестуэлл. Миссис Мокстон в своей комнате?
Крестуэлл. Да, моя госпожа. Она выглядела подавленной, и я послал ей чашку чая.
Фелисити. Как вы заботливы, Крестуэлл.
Крестуэлл. Недавно я заглянул к ней и увидел, что она заметно приободрилась. Только-только начала решать кроссворд в «Таймс», и я ей немного помог. Она очень быстро находит нужное слово, но с написанием по буквам у нее просто беда.
Фелисити. Понятно. Послушайте, Крестуэлл, я уже довольно давно думаю о том, чтобы внести некоторые изменения в устройство нашего домашнего хозяйства.
Крестуэлл. Изменения, моя госпожа?
Фелисити. И я хочу узнать ваше мнение, прежде чем перейти к делу. Изменения касаются Мокси.
Крестуэлл. Да, моя госпожа?
Фелисити. Я хочу повысить ее… изменить ее статус. И раздумываю над тем, как это изменение отразится на других слугах.
Крестуэлл. Ну, серьезно следует отнестись только к поварихе, моя госпожа. Мей сейчас занята своей болезнью, Эми и Алиса не в счет, и я не думаю, что юный Френк надолго у нас задержится.
Фелисити. Почему?
Крестуэлл. Ему не нравится его работа. Как и у многих нынешних молодых людей, у него сложилось определенное мнение относительно социального равенства. Он твердо убежден, что прислуживать должен кто-то еще.
Питер. А повариха?
Крестуэлл. Здравомыслящая женщина, сэр. Иногда выходит из себя, если время или обстоятельства мешают реализации ее желаний, но не глуха к просьбам.
Фелисити. Она любит миссис Мокстон… Мокси?
Крестуэлл. Сказать, что любит, нельзя, это было бы преувеличением, моя госпожа. Уважает — да, иногда гадает ей по чайной гуще, но я бы не стал называть их отношения близкими.
Фелисити. А как она поведет себя, если Мокси из служанки станет моим секретарем?
Крестуэлл (не веря своим ушам). Секретарем, моя госпожа?
Фелисити. Ну… компаньонкой-секретарем.
Крестуэлл. И до какой степени эта метаморфоза изменит существующее статус-кво, моя госпожа?
Фелисити. Честно говоря, не знаю… я хочу сказать, тут все нужно тщательно продумать.
Крестуэлл. Трапезы, например?
Фелисити (беспомощно). Ох… это проблема, не так ли?
Крестуэлл. Проблема, безусловно, но разрешимая. Насколько я понимаю, она может завтракать, обедать и ужинать с вами в столовой, когда в доме только члены семьи, не так ли?
Фелисити. Да… я полагаю, да… разумеется, может.
Крестуэлл. А если вы принимаете гостей, поднос с едой ей могут посылать наверх. Если позволите, я бы предложил превратить бывшую Японскую комнату в ее личную гостиную. Эта комната сейчас не используется, из окон открывается приятный вид, и это подчеркнет ее новый статус.
Фелисити. Какая блестящая идея, Крестуэлл! Вы не думаете, что ей там будет одиноко?
Крестуэлл. Нам всем рано или поздно приходится с этим сталкиваться, моя госпожа. Более высокое звание неизбежно приносит новые проблемы. Мне говорили, что новоиспеченные капитаны кораблей военно-морского флота часто впадают в отчаяние, потому что повышение по службе выдергивает их из офицерской кают-компании.