Так вот как няня проводит время! Бегает на свидания к безработному дружку. Интересно, знает ли Кэти, что Билли в качестве ежедневной прогулки привозят в такое место? Вряд ли. Она из породы матерей-наседок. Наверняка запрещает курить в квартире и возле ребенка, требует соблюдения режима дня и правильного питания. Доверчивая. Совсем не знает жизни.
Пора было идти. Я вернулась к машине и поехала в офис. Припарковалась на служебной стоянке; рядом из своего здоровенного навороченного «Мерседеса» вылезал Филип Парр. Он подошел ко мне и, как обычно, окинул взглядом сверху вниз.
– Привет, Хейя, как жизнь?
– Спасибо, хорошо. А у тебя?
– Только что с презентации в Институте архитекторов. Они открывают новый веб-сайт, посвященный британским ратушам. Фотографии так себе.
– А кто снимал?
– Привлекали энтузиастов по всей стране – фотографировать местные ратуши. Очевидно, выставили общие требования к стилю, потому что все фотографии одинаково унылые.
Он придержал для меня дверь, и мы стали вместе подниматься по лестнице.
– Думаю, нам нужно это событие осветить, хотя материальчик и средненький. Порадуем архитекторов. Я поговорю с Кэти.
Наверху мы разошлись. Я пошла к себе, а он – к Кэти. Они с Аишей стояли в коридоре, и Кэти видела, что мы шли вместе. В присутствии Филипа она всегда нервничает.
Когда я села за стол, Стефани повернулась ко мне.
– Обед с начальством? – не устояла она.
– Сегодня – нет, – ответила я.
Пусть теперь гадают.
Кэти
Май
По утрам я обычно хожу через Риджентс-парк. Маркус подвозит меня до Грейт-Портленд-стрит и отправляется в Кларкенуэлл, а я пересекаю южную часть парка. Мне нравится его торжественный вид – фонтаны, клумбы… тихий оазис в центре Лондона. Из зоопарка порой доносятся странные, безумные крики птиц.
Редакция находится на Примроуз-Хилл, и весь путь занимает не больше получаса. Сегодня дул совершенно не весенний ветер, деревья размахивали ветками, как сумасшедшие. Я была без жакета; пришлось прибавить ходу, чтобы согреться. Впереди шел человек с мопсом и лабрадором. Лабрадор, благородного вида, с красивой головой, двигался размашистым шагом. Мопс, по контрасту забавный, так энергично перебирал коротенькими лапками, что казалось, он не идет, а скачет по дорожке. Я невольно улыбнулась. Наверное, некоторым из нас посчастливилось родиться лабрадорами, а другим приходится быть мопсами и прикладывать много усилий, чтобы не отставать.
Посреди аллеи я вдруг почувствовала, что у меня намокли трусики. Я села на скамейку, нагнулась, чуть раздвинув ноги, и, к своему ужасу, увидела на желтых брюках розоватое пятно. Я все еще кормила Билли, и месячных у меня не было – до сегодняшнего дня. Брюки из тонкого хлопка впитывают влагу мгновенно, и я хорошо представляла, что творится сзади. Я растерялась. Добежать до туалета в парке или добраться побыстрее до работы и там привести себя в порядок? Я решила идти дальше, прикрывая пятно сумкой. Сумка у меня из красной кожи; я словно несла сигнальный флажок. Мне было неловко и стыдно за тело, которое подвело меня.
По аллеям прогуливалась постоянная публика, владельцы собак привычно перекликались, а мне казалось, что все провожают меня взглядами. Последние несколько метров до редакции были очень долгими.
Я пронеслась мимо швейцара, пробежала по лестнице и устремилась прямиком в дамский туалет. Там никого не было. Я сняла брюки и начала смывать пятно холодной водой. Стало только хуже. Я едва не разрыдалась, чувствуя себя ребенком, которому не по силам взрослые дела. Хотелось запереться в кабинке, спрятаться от всех.
Потом я взяла себя в руки и быстро дошла до кабинета. На Аише был длинный черный кардиган. Я попросила отдать его мне и, как только надела, сразу почувствовала себя лучше. Я снова стала взрослой. Нужно было сходить в Хэмпстед – купить новые брюки, а потом зайти в душевую гимнастического зала и переодеться. Нам с Аишей пришлось пересмотреть расписание на утро.
Вечером я рассказала про этот случай Маркусу. Мы сидели на кухне; я готовила на ужин фаршированные перцы и выковыривала зернышки, застрявшие среди внутренних перегородок.
– Не понимаю, почему ты так разволновалась, – заметил он.
Я принялась объяснять: