— Ты спросил, почему здесь не видно детей? — заговорил Элиас Калпеппер.
Кардифф кивнул.
— Дотошный газетчик не стал бы так долго ждать ответа на столь серьезный вопрос.
— А времечко и сейчас тикает, — беззлобно заметил Кардифф, поднимаясь по ступенькам.
— Это точно. Угощайся.
На перилах стояли две маленькие рюмки и бутылка вина.
Кардифф залпом осушил свою порцию и устроился рядом с Элиасом Калпеппером.
Тот выпустил дым.
— Всех ребятишек, — сказал он, тщательно взвешивая каждое слово, — мы отправили учиться.
Кардифф в недоумении уставился на него:
— Всех разом? Со всего города?
— Можно и так сказать. Отсюда до Финикса сто миль езды. До Тусона — это в другую сторону — двести. Дорога — сплошные пески да сухостой. А детям нужна школа в зелени. Зелени, впрочем, и у нас хватает, только учителей не найти — не хотят здесь работать. Раньше приезжали, да от скуки долго не выдерживали. Коли учителя к нам не едут, приходится детей отправлять за тридевять земель.
— А если я наведаюсь к вам в конце июня, то увижу, как дети возвращаются домой на каникулы?
Калпеппер застыл и сделался похожим на Клода.
— Я спросил…
— Я понял. — Калпеппер выбивал трубку, из которой сыпались искры. — Если отвечу «да», ты поверишь?
Кардифф отрицательно покачал головой.
— По-твоему, я намеренно уклоняюсь от ответа?
— По-моему, — ответил Кардифф, — каждый из нас тянет резину. Мне интересно, какой у вас будет рекорд.
Калпеппер усмехнулся.
— Дети не приедут на каникулы. Они уже выбрали для себя летние школы и разъедутся кто куда — в Амхерст, в Провиденс, в Сэг-Харбор. А один мальчуган — даже в Мистик-Сипорт[5]. Неплохо звучит, а? Мистик. Когда-то застрял я там в грозу и читал «Моби Дика», перескакивая через главы.
— Дети не приедут на каникулы, — повторил за ним Кардифф. — Можно, я угадаю, по какой причине?
Старик кивнул и пожевал незажженную трубку.
Кардифф достал свой блокнот и сверился с записями.
— Местные ребятишки, — выговорил он наконец, — вообще не вернутся домой. Никто. Ни один. Никогда.
Захлопнув блокнот, он продолжил:
— Дети не вернутся по той простой причине, — он проглотил застрявший в горле ком, — что их здесь нет. В давние времена что-то произошло. Бог его знает, что это было, но что-то произошло. Семейных встреч тут не бывает. Самые юные — кто не покинул здешние места — давно успели повзрослеть. Вы — один из них.
— Это вопрос?
— Нет, — сказал Кардифф. — Это ответ.
Калпеппер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Ты — самый дотошный, — изрек он, не замечая, что трубка давно остыла, — из самых первоклассных газетчиков.
Глава 12
— А еще… — начал Кардифф.
— Достаточно, — перебил Калпеппер. — На сегодня.
Он снова наполнил рюмку искристо-янтарным вином. Кардифф выпил. Услышав мягкий щелчок входной двери, он поднял глаза. Кто-то проскользнул наверх. Вокруг ничего не изменилось.
Кардифф подлил себе вина.
— Никогда не вернутся домой. Никогда, — прошептал он.
И отправился спать.
Приятных снов, пожелал кто-то в глубине дома. Но Кардиффу не спалось. Он лежал не раздеваясь и решал философские задачи на потолке: стирал, исправлял, опять стирал и наконец не выдержал: резко спустил ноги и стал всматриваться в город-луг, где среди тысяч цветов поднимались, тонули и снова поднимались дома — парусники на волнах лета.
Сейчас встану и пойду, решил Кардифф, только не на поляну, где жужжат пчелы. А совсем в другое место, где витает земное молчание и дрожит пыльца на крыльях ночной бабочки, что зовется «мертвая голова».
Он босиком прокрался по ступеням в холл, вышел за порог и беззвучно задвинул дверь-ширму, а потом сел на траву и обулся при свете поднимающейся луны.
«Вот и славно, — подумал он, — даже фонарик не понадобится».
На середине улицы он обернулся. Кто-то, глядя ему вслед, маячил тенью у входной двери — или показалось? Он двинулся дальше, а потом перешел на бег.
«Держись той же дороги, что и Клод, — тяжело дыша, мысленно говорил он себе. — Здесь за угол, теперь сюда, еще раз направо — вот и оно…»
Кладбище.
При виде холодного мрамора у него защемило сердце и перехватило дыхание. Захоронения даже не были обнесены железной оградой.
Бесшумно ступив на дорожку, он приблизился к первому могильному камню. Пальцы тронули надпись:
5