Этот ответ смутил меня, и сперва я подумала, что рассудок Изы помутился. Увидев мое недоуменное выражение лица, она дописала на этом же листе.
«Если продолжим думать о таком, лишимся жизни».
После чего скомкала лист и спустила его в унитаз.
Я понимала эмоции Изы, но смириться не могла. Злость из-за несправедливости по отношению к ней распирала меня. Я хотела отрезать Эйдосу его острый язык и замучить Какоса до смерти, как он мучал нас обеих. Никогда прежде у меня не было таких кровожадных мыслей, однако те, кто обижает моих близких, обязаны поплатиться за это.
Я не знаю, как у меня получалось обходить все последующие ежемесячные зачистки, но я могла лгать на каждый вопрос. Изу же больше не могли допрашивать, ведь на вопросы она отвечать не могла, но ее все равно приводили на зачистку и читали мысли. Но теперь Иза была предельно осторожна, не смея думать о непозволительном. Общались мы с ней при помощи бумаги, но исключительно на общие темы. После наказания она изменилась, что было вполне ожидаемо, зато я видела в ее глазах мечты о дальных краях, наполненных яркими красками. Она мечтала, но о побеге и мысли больше не допускала.
К моему удивлению, Какос забыл о своем обещании продолжить наказание, что поразило меня. Он никогда и ничего не забывал, как я успела понять. Видимо, были и исключения даже для него.
Спустя несколько месяцев нас с Изой расселили. Ко мне поселили Мадею, а Изу отправили к Жезе — ее сверстнице.
Мне приходилось туго без Изы, ведь Мадея обожала королевскую семью и свое сердце отдала принцу Эйдосу. Она постоянно только о нем и говорила, что выводило меня из себя. Когда она спросила, какой он наедине, я чуть не сорвалась на нее, но все же мягко пояснила, что мне неприятна эта тема. С Мадеей я не смела говорить ни о чем. Она могла предать меня за любое неправильно подобранное слово. Мне ужасно недоставало Изы, но ради своей цели я была готова терпеть соседство с Мадеей, наказания и одиночество. Я не смела больше приплетать единственную подругу к своим целям, но четко решила для себя отомстить Эйдосу, причинив ему такую же боль, какую он причинил Изе и при возможности прикончить Какоса.
Я перерыла библиотеку в поисках карты или плана замка, но это оказалось бесполезно. Там было множество литературы, но ни слова о реальной жизни за пределами замка. Оставалось лишь обыскать покои принцесс и принцев, что было очень опасно. Я пошла на этот риск, лишь когда принцы уехали на полугодовую зачистку, но и там не оказалось ничего полезного.
Наверняка карты хранятся в другом месте: в зале советников или у самого короля. Туда мне доступ закрыт. Если бы я смогла стать личной слугой, может тогда бы у меня вышло найти нужную информацию? Но кому я нужна? Меня никто не изберет в личные слуги.
Я была готова опустить руки. Побег казался неосуществимым, но если бы я смогла отомстить, мне бы оказался необходим потайной ход из замка, дабы спасти свою жизнь. Только даже способ убийства вампиров мне был не по силам. Мне не хватит мощи для отсечения головы, а поджигание тела явно не окажется незамеченным. Весь мой план был невыполнимым, а другого у меня не было.
Близилось мое восемнадцатилетие, а спустя месяц после него ожидался бал в честь трехсотлетия принца Эйдоса.
О моем дне рождения вспомнили только Иза и Элиди, но даже добрые слова, написанные на листе, и подбадривающие поздравления не смогли поднять мне настроение, ведь в этот день мне дали огромную нагрузку: уборку купальни принцессы Просфоры и принца Эйдоса, а также их покои. Это значило, что в комнату я вернусь поздним вечером.
У каждой из нас прибавилось работы после зачистки. Из пятидесяти девушек нас осталось сорок. Семь старших и трое средних были казнены за желание убить членов королевской семьи. Пришлось заново распределять ранги, но я все еще оставалась в числе средних. На тринадцать средних распределяли основные обязанности.
Рассчитав время, чтоб не наткнуться на кого-либо из членов королевской семьи, я двинулась вглубь замка, где располагались купальни. Принцесса Просфора как раз вышла из нужного мне помещения, поэтому я, почтительно поклонившись и пропустив ее, взялась отдраивать все стенки бассейна и купальни, предварительно слив воду. Запах сырости и эфирных масел проникал в мои ноздри и тяжело оседал в легких. Заметив забившуюся вентиляцию, я поднялась на лавочку и попыталась дотянуться до решетки, но это оказалось тщетно, поэтому мне оставалось доложить о неисправности Малие. Оступившись и упав на кафельный пол, мое колено пронзила тупая пульсирующая боль.