2) При наличии привлекательной внешности допускается работа в пабах и публичных домах с письменного согласия графа.
Разрешено сожительство с женщинами в соответствии с родовой принадлежностью.
6. Наказания за неподчинение закону.
6.1.Наказания вампиров:
1) За неповиновение королю или предательство королевства — смертная казнь;
2) За иссушение Кафари — 10 лет в темнице с еженедельными пытками;
3) За иссушение Аспри — 10 лет в темнице;
4) За иссушение Шкотади — 5 лет в темнице;
5) За иссушение Скупидьи — 2 года в темнице;
6) За превышение уровня наказания человека и уродование лица Кафари — пытки в соответствии с решением короля.
6.2.Наказания людей:
1) За неподчинение королю или предательство королевства — смертная казнь с предварительными пытками дубиной;
2) За неподчинение вампиру — двадцать ударов хлыстом/кнутом по любой части тела, кроме лица, или подвешивание за конечности;
3) За взгляд в глаза вампирам без позволения — двадцать ударов хлыстом/кнутом по любой части тела, кроме лица, или подвешивание за конечности;
4) За разговоры в присутствии вампира — десять ударов хлыстом/кнутом по любой части тела, кроме лица, или подвешивание за конечности, или за третье нарушение — отрезание языка;
5) За отказ от сдачи крови — иссушение;
6) За бег по территории замка — десять ударов хлыстом/кнутом по стопам;
7) За касание титулованного вампира по неосторожности/без согласия — десять ударов хлыстом/кнутом по ладоням;
8) За проявление неуважения в вампиру — десять ударов хлыстом/кнутом по любой части тела, кроме лица;
9) За самосуд — прижигание языка раскаленной кочергой.
Глава 1
Я лежу на кровати и размышляю о жизни. Каждый раз, когда я не занята, в мою голову лезут мысли о бренности существования, о том, насколько же этот мир ужасен и несправедлив. Людей не принимают за живых существ, но ведь именно мы и живые!
Однако таких, как я, берегут. Нас могут бить, наказывать, но только не убивать и не уродовать лицо — это запрещено. Этот закон смешон. Мы нужны им опрятными и не отпугивающими острый глаз вампиров. Без нас они могут существовать, но королевская семья отбирает только таких, как я. И нас называют "Кафари".
Я видела мало людей, но наши отличия налицо: в других людях есть цвет. Мы же белые с макушки и до пят.
В выходные дни я много читаю. В библиотеке сохранилось мало художественной литературы, но эти немногочисленные книги я перечитывала множество раз. Погружаясь в солнечные миры, глубины сурового океана, взлетая с героями в облачные небеса, я оживаю, ведь никогда не ощущала на своей коже лучиков солнца, не видела мира за пределами темного дворца и даже не знаю своих родителей. Все, что я умею — быть прислугой и пищей для королевской семьи. И сегодня из меня вновь выкачают кровь, снова мне будет плохо. Во время обморока я смогу забыться. Может мне вновь привидится что-то приятное.
В комнату без стука ворвался королевский врач со всем необходимым оборудованием: иглой, катетером, трубками, тарой и жгутом. Как обычно, Ятрос Асими перетянул мою руку на уровне плеча, а потом воткнул иглу в измученную годами вену. Когда это случилось в первый раз, мне было всего двенадцать. Тогда у меня брали по сто миллилитров крови. Сейчас же мне шестнадцать и у меня забирают триста миллилитров раз в четыре месяца.
Меня часто нахваливали за особо ароматный и пьянящий вкус. Никогда я не воспринимала это за комплимент, но приходилось улыбаться и кивать в знак уважения и страха перед высшей расой.
— Закончили, — уведомил меня бархатистый голос врача. У всех вампиров невероятно приятные голоса. Когда они общаются между собой, это очень похоже на приятную мелодию. По их словам: для чувствительного слуха вампира человеческая речь скрипучая, поэтому нам не дают сказать лишнего слова.
Ятрос снял жгут, перетянул мою руку тугой повязкой, и буквально через пару секунд мои веки отяжелели, комната начала затуманиваться, а в теле появилась знакомая легкость. Я мечтала вновь пуститься в приключение за пределы стен, как и каждый раз после забора крови, ведь последующие два дня будут сущим адом. Меня будет тошнить, голова будет идти кругом, слабость скует все тело. Всем в этом жутком замке безразлично моё самочувствие, кроме двух человек: Изы — моей соседки по комнате, и Элиди — женщины, заменившей мне мать.
Проснулась я ближе к вечеру, когда Иза хлопнула дверью. Сегодня подруга пришла с опухшими глазами, что бывало довольно часто.