Как только приготовление обеда кончилось, закончилась и суета. На кухне остались младшие, которые мыли посуду и полы.
Я же продолжала надеяться, что Какос забыл про меня, но едва я переступила порог кухни, он у всех на глазах нацепил на меня колючий ошейник и повел прочь. Шею резали шипы при каждом движении, а Какос еще сильнее натягивал поводок. Шипы врезались в кожу, и я тихо зашипела от пронзающей боли. По спине потекли струйки крови, впитываясь в белоснежную ткань платья.
Шли мы не долго, но как только маршрут свернул в подземелье, я ясно осознала, куда мы держим путь. Я была в этом помещении лишь однажды, когда Элиди проводила мне экскурсию по замку, но я надеялась на то, что никогда не попаду сюда на наказание.
Воздух в подземелье оказался сперт настолько, что у меня не было возможности вдохнуть его полной грудью. Повсюду висели какие-то цепи, веревки, хлысты, кнуты, оковы, наручники и множество прочих орудий пыток, названий которых я не знала. За соседней стеной кто-то истошно кричал.
Моя голова вновь пошла кругом. Стены поплыли перед глазами. Бетонный пол проваливался из под ног. Как только Какос заметил мое состояние, сразу же дал мне звонкую пощечину. Стены и пол сразу же встали на свои места, но дурнота в животе никуда не исчезла.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Ты уже взрослая. Должна знать, что бегать по коридорам замка недопустимо, — сладкий голос одновременно пугал и завораживал меня.
— Но ведь… — Не успела я договорить, как Какос дернул за поводок. Шипы вонзились еще глубже, едва ли не доставая до позвонка. Я вскрикнула и уже оказалась на холодном полу. Колено заломило от боли.
— Не смей меня перебивать. Поднимись.
Я повиновалась, хотя колено болело так сильно, что я едва удержалась, чтоб не издать новой порции крика.
— Сейчас ты будешь наказана, дабы на всю свою короткую жизнь запомнила, что бегать запрещено. Всего будет тридцать ударов по стопам, — нараспев произнес Какос, будто наслаждаясь своей властью надо мной.
Сердце сжалось, словно пыталось спрятаться от грядущей боли. Но я знала, что ни сердце, ни я сама не сможем никуда спрятаться.
— Снимай обувь, — приказал Какос. — Колени ставь на пол, а лодыжки клади сюда, — указав ногой на брусок с оковами, прибитый к полу. Я медленно выполнила все указания, все еще надеясь, что он передумает и простит меня, но принц пристегнул мои ноги и взял хлыст. Без предупреждения он нанес первый удар. В ступнях разразилась ужасная боль, словно с них содрали кусок кожи. После второго удара я не смогла сдержать крик. После третьего упала на локти и снова закричала. После четвертого слезы полились из глаз. После пятого я попыталась выдернуть ноги из оков. После шестого я начала умолять Какоса прекратить. После двадцатого слезы перестали литься, крики стихли, а боль казалась какой-то привычной. К тридцатому удару я уже оказалась всем телом на холодном полу. Ноги горели, будто их жгли на костре. Ноющая боль пронзала не только ноги, но и все мое тело.
Оковы были сняты, а я не могла подняться.
А ведь я еще не убралась в библиотеке. Меня накажут еще и за это. Не хочу.
— Поднимайся. — Сладкий голос принца казался каким-то чужеродным после звонких ударов хлыста.
Руки были ватными, но я смогла на них подняться. Балетки не натягивались на распухшие ступни.
— Не можешь? Я помогу, — с этими словами Какос Васильяс натянул на мои ноги балетки. Я непроизвольно закричала и не могла остановить этот крик.
— У тебя еще библиотека. Иди.
Все нутро болело и тряслось. Но я поднялась на больные ноги и очень медленно, опираясь на стены, продвигалась к библиотеке. Какос же остался в комнате пыток и наблюдал за мной.
Я смогу. Я дойду. Еще немного.
Каждый шаг был словно по раскаленным углям. Меня колотило изнутри. Я и сама не поняла, как смогла дойти с ведром и тряпками до библиотеки, но я сделала это.
Огромное количество стеллажей крутилось вокруг меня, словно в вальсе. Я понимала, что вот-вот потеряю сознание. Опять. Но эта боль была невыносимой.
— Ты еле стоишь на ногах. Что с тобой? — Это был женский голос. Очень знакомый и родной.
— Элиди?
— Да, милая. Присядь. Покажи, что с тобой.
Женщина сняла с меня балетки и скривилась от жуткой картины.
— Это за то, что я бежала за помощью.
— Идем, я доведу тебя до комнаты. У меня сегодня больше нет дел до ужина. Я уберусь за тебя.
— Элиди, спасибо тебе. — Я снова заплакала от своей слабости, беспомощности и бесполезности.