– Плану расширения приюта угрожает серьезная опасность, – сказал он, с тревогой глядя на Холли. – Как вам известно, опекунский совет давно принял решение построить дополнительное здание на территории за приютом, известной как участок Чемберса. Но, пока они собирались, Колби Чемберс оспорил права приюта на эту землю.
– Чемберс? – Вспомнив злополучную встречу с этим человеком накануне, Холли с трудом удержалась от того, чтобы не высказаться в его адрес. – А какое он имеет к ней отношение? Нам позарез необходимо расширяться, и сделать это можно только на участке Чемберса. Правда, член муниципального совета Колби носит фамилию Чемберс, но разве это позволяет ему оспаривать наши права на пользование нашей собственной землей?
– Позволяет, потому что земля эта не является нашей собственностью, а принадлежит депутату Колби, что подтверждается имеющимися у него бумагами.
– Что?!
Питер, мужчина на середине пятого десятка, с ухоженной бородой, откинулся на спинку кресла и сплел пальцы.
– Вы росли не в Алленбурге, поэтому небольшая лекция по истории вам не помешает. Колби Чемберс – внук Аиры Чемберса, который по завещанию еще в 1927 году оставил свой дом приюту для престарелых. Он также оставил приюту некую сумму денег на счету в банке и передал в его пользование пятнадцать акров земли, известных под названием «участок Чемберса», но только в пользование, а не в собственность – она сохранилась за семейством Чемберс. Колби Чемберс ныне – единственный из оставшихся в живых наследников Айры. У него не только есть бумаги, подтверждающие его права на участок, но он еще и платит за него налоги. Мы же так долго пользовались землей по своему усмотрению, что привыкли считать ее своей, но сейчас нам напомнили, кому она принадлежит в действительности. Строители будущего торгового комплекса пришли к выводу, что им необходим этот участок – на нем они могли бы устроить парковку с подъездными путями, и депутат Колби вознамерился продать его им.
– Это невозможно! – Холли вскочила со стула и подошла к развешенным по стенам архитектурным чертежам и аэрофотоснимкам. Жирные карандашные линии на них показывали, что даже после завершения строительства нового здания приюта между ним и торговым комплексом останется полоска леса, которая будет чем-то вроде буфера.
Холли повернулась лицом к Питеру.
– Даже если бы мы не собирались строиться, земля нам все равно нужна. Поляна и рощица не только украшают территорию приюта, но и отгораживают от городского шума. – Холли по ходу своей речи приходила во все большее волнение. – Представьте себе на минуту, как это будет ужасно – иметь своим непосредственным соседом парковку торгового комплекса! А к тому же у Чемберса нет нужды в деньгах. Он и так один из самых богатых людей в городе. Неужели ему удастся лишить нас земли?
Питер беспомощно пожал плечами.
– По завещанию Айры мы вправе распоряжаться участком, пока используем его с практической целью. Колби Чемберс сумел доказать в суде, что мы только проложили в лесу пешеходные тропинки, а на лужайке сажали цветы и овощи, и все!
– Но ведь это и есть практическое использование! – горячо возразила Холли. – А уж когда построим на этом месте новое здание, так и вовсе говорить не о чем. Наш приют один из наиболее престижных в штате, но рассчитан всего лишь на пятьдесят человек. Новое здание позволит нам удвоить число проживающих в приюте и существенно улучшить их обслуживание. Нам позарез нужно здание, а значит, и эта земля.
Питер развел руками.
– Если бы опекунский совет начал действовать три года назад, когда архитектор представил эти чертежи, все было бы в порядке. Но они никак не могли раскачаться, а теперь хозяева будущего торгового комплекса размахивают перед носом Чемберса огромными деньгами, от которых он не может отказаться.
– Почему же опекуны так медлили? – нахмурилась Холли. – Ведь не в деньгах дело, раз они могли воспользоваться оставленным нам в наследство капиталом.
– Вот тут-то собака и зарыта. Аира наложил ограничения на пользование им. Опасаясь, как бы опекуны не стали действовать вопреки интересам жителей нашего города, он оговорил в завещании, что со счета можно снимать не более восьмидесяти процентов требуемой для осуществления того или иного проекта суммы. Иными словами, двадцать процентов стоимости строительства нового здания должны дать жители Алленбурга.
– О-о! – Холли закусила губу. – О какой же сумме в данном случае идет речь?
– Строительство обойдется приблизительно в один миллион долларов. Следовательно, досточтимым гражданам Алленбурга надо раскошелиться на двести тысяч долларов. Проект потому и не двигался с мертвой точки, что опекуны никак не могли придумать программу, которая бы подвигла горожан на такой подвиг. А Чемберс убедил суд, что раз мы не строимся на этой земле, то не имеем на нее никаких прав.