— Среди моих людей и мореходы, и кораблестроители, так же есть химики или как их называют здесь алхимики, врачи. А сейчас государь, если вы разрешите, пойдёмте к гостям. А завтра, я с вашего позволения приду к вам. Где расскажу, кто я, зачем я именно к вам пришёл и что это за золото. Потому что, это дело не одного часа, очень многое нужно мне вам рассказать. А мне, как твоему вассалу, неудобно надолго задерживать начало сегодняшней ассамблеи.
— Нечего, подождут! — Царь грозно сдвинул брови. — Говори дальше, только всё, без утайки!
— Ваше величество, ей богу, этот разговор долгий. Боюсь, что ваши «орлы» решат, что мы вас похитили, или чего похуже сделали. Да и устроят по этому поводу добрую бучу, не хотелось бы с этого мою службу у вас начинать.
— Ой, плут, за своих друзей говоришь, боишься?! Да …, что Головкин, что Рамаданов, они чуть что, из — за меня, здесь камня на камне не оставят. Ладно, пошли наверх, пока они, твоих горожан бить не начали. А золото своё, я с собой в Москву заберу, так что, подготовь к моему отъезду для него телег в достатке. Да охрану выдели.
То, что Юрий планировал как шикарный светский банкет. На который Дибаба (его шеф повар) наготовила: картофельные зразы, биточки из щуки, жульен — что было её особой гордостью. Этот рецепт, она нашла в распечатке, которую для неё специально сделал Юрий и много чего другого. Стол, накрытый в самом большом зале гостевого дома, просто ломился от яств. Но благодаря молодому царю, и его свите, все, что задумывалось как приличный пир. Переросло в привычную для него ассамблею, где водку пили кружками, и шло дикое веселье. Не ту ассамблею, которую он начнёт насаждать позже, с её установленными правилами. Когда они начинались не ранние четырёх часов вечера и заканчивались не позже десяти. И с обязательным соблюдением всех европейских норм приличия. И больше способствовали общению и поддержанию культурного досуга. А пока, как говорится, сказывалось дурное влияние слободы, которое, он принимал за европейский эталон. За столом, Пётр посадил своего нового вассала между собой и Меньшиковым, который всё время шутил и при первой же возможности подначивал Гаврилова. Так же Юрий заметил, что оба, слишком усиленно следили, чтобы его бокал не был пуст. При этом они, по очереди желали с ним, выпить по поводу и без такового. Это, не считая общих, обязательных тостов. Пётр снова и снова, усиленно старался выведать у Гаврилова, кто он такой, и как сюда добрался. И если бы не действия симбионта, спасающего на данный момент не только печень, но и голову. То Юра, скорее всего, давно бы сполз под стол, или, разоткровенничавшись, сдуру наболтал лишнего. А так, из них троих, первым погрузился мордой в тарелку балагур Алексашко. Наглядно демонстрируя ответ на вопрос, почему жидкую пищу подают только на первое, а не позже. Глядя на неудачливого «поклонника Диониса» — ещё недавно пытавшегося его споить, причём, Меньшиков, был не единственный подпирающий лбом стол. Один из гостей не сумел, а может, не успел отодвинуть тарелку с остатками салата оливье и теперь, дополнял своей головой её содержимое. Гаврилов, глядя на эту картину, вспомнил старую шутку, кажется, из какого-то фильма и сразу же громко её озвучил:
— Подымите рожи, джентльмены, смена блюд!
Чем сразу вызвал дружный смех среди тех: кто ещё не прибывал во власти бога сна — Морфея. А продолжал опустошать запасы хозяйского винного погреба. А их спящие собутыльники, по ряду причин, никак на это не отреагировали. Ночь том временем, уже начала сдавать свои полномочия утру, и за столом чаще и чаще, встречались преклонённые головы молодцев «павших в неравном бою с зелёным змием».
— А ты нечего, … силён! Ха — ха — ха! — Сквозь смех похвалил его Пётр первый, заплетающимся от хмеля языком. — Люблю таких молодцов! Будешь мне верой и правдой служить, далеко пойдёшь! А нет, я сам тебе, лично, голову с плеч сниму! Понял?! И небылиц твоих, слушать не буду.
— Да государь. От чего же не понять. Только, я сам к тебе пришёл и добровольно присягнул, тебе лично. Поэтому и козни против тебя, строить не собираюсь.
— От, ведь шельма! Брешет, и не краснеет! Зело, любы мне такие!
Гулянье окончилось, когда уже давно рассвело. Только здесь, Гаврилов заметил: что из его команды, участвовавшей в пирушке, только он один, ещё был на ногах. А Жан-Поль, Адис, Леон и другие, давно уже спали, наглядно демонстрируя всем, что они, самые настоящие выносливые ребята. В смысле, напился — выноси. Пришлось давать команду кухонным работникам, мол, доставьте этих выпивох по домам. Негоже им здешний интерьер портить.
Дав последние распоряжения и покинув гостевой дом. Юра неспешно пошёл домой: делая сильный крюк по мощёным улочкам уже проснувшейся крепости. Ростовчане уже выгнали своих коров и коз на пастбища, и теперь дворники ликвидировали следы их прохода. Витальевич уже успел привязаться к новому граду, хотя понимал, что он уже никогда не будет таким, каким он его помнил. Но его ровные улочки, аккуратные кирпичные дома, с черепичными крышами, невысокие заборчики. Уже завладели его сердцем. Гаврилов шёл, наслаждаясь видом того, что он со своими товарищами построил и, слушая первые звуки просыпающегося Ростова. Так он и добрался до своего дома, где его встретила его жена Ульянка.
— Тьфу ты, набражничался! — Сказала она, толи с упрёком, толи без. Встречая мужа в сенях и протягивая ему ковшик с рассолом. — Знаю я, как у Петрухи его ассамблеи проходят. Тьфу ты, господи прости. Пей сейчас рассол и весь оставшийся день, вместо воды, употребляй лишь квас. Да проспись хорошенько. Горе ты луковое, попозже, простоквашу и каймак тебе дам.
— Хорошо Уличка, как скажешь. — Ответил он, жадно припадая губами к сосуду. Что не говори, а спирты, требовали для своего усвоения воду.
— Хотя стоп! — Молодая женщина, пристальней посмотрела на своего благоверного и, уперев руки в свои бёдра, строго проговорила. — Да ты никак трезв, что, не ко двору пришёлся царю? Или как? А может, где-то в другом месте гулял. Насколько я знаю, все кто на его ассамблеях побывал, говорят. Этот душегуб, зорко смотрит, за тем, чтобы никто не отлынивал от его попойки.
— Любимая, всё отлично. Просто, мне по силам выпить, не хмелея больше, некоторых…, что Пётр сегодня и оценил. Ведь я перепил его преданного Алексашку. И прошу тебя, больше подобных сцен не устраивай. Не к чему они.
На что Юрина супруга что-то тихо проговорила и, повернувшись, пошла прочь — в дальнюю комнату
— Всё-таки повезло мне с женой и фигура у неё статная, и не дура. — Подумал Юрий, глядя в след уходящей супруге.
Единственное чего сейчас очень хотелось Юрию, это спать. Симбионт спасал от многого, но не от недосыпа. Хотя в этом отношении и далеко до придела, но почему бы лишний раз, не припасть щекой к подушке, коль есть такая возможность.
Но не успел Витальевич сомкнуть веки, как его разбудили. Оказалось из гостевого дома, за ним прибыл посыльный. — «Царь, срочно желает видеть своего нового подданного для беседы тэт — а — тэт?. — А ведь прошло, около двух часов, как он пришёл домой, а его уже требуют на аудиенцию. Делать нечего, назвался груздем, полезай в кузовок. Собирайся и иди — коли зовут.»
Хозяйство Дебаты не подкачало, войдя в резиденцию, Юра, не заметил следов недавнего пиршества. В зале для приёмов, всё было чисто убрано, а самодержец, уже сидел, на большом резном стуле как на троне и ожидал Юрия. И судя по всему, Петру было, за что благодарить родителей. Что не говори, а здоровье они ему дали отменное. После вчерашней гигантской попойки и очень короткого сна, про эти события, напоминали только покрасневшие глаза. Да хозяину такого организма, можно позавидовать. Он же, увидев входящего Гаврилова, подскочил и, замахав руками, позвал к себе:
— А, Юрка, поди, сюда! У меня, один большой вопрос к тебе появился!
— Да Пётр Алексеевич, задавайте, на всё постараюсь ответить.
— Ты не старайся, а отвечай! Да не юли! Ты, чьих будешь?! — Прищуренные глаза будущего императора, смотрели на Юрия как на вора. — И зачем мне сказки рассказываешь?!
— Отец родной, так в каком подвохе ты меня подозреваешь?