Но Петра Алексеевича в данный момент, заинтересовало уже другое. Броне щитки со смотровыми щелями были подняты, и благодаря этому: всю обстановку рубки, можно было разглядеть в деталях. Чем Романов и занялся. Он заметил на одном из приборов штамп — звезда, заключённая в круг, и набитыми между её лучей буквами, СССР.
— Слово, Слово, Слово, Рцы. — Задумчиво прочёл он и поинтересовался, окинув всех окружающих удивлённым взглядом. — Это что значит? Какая-то магия? Вижу кабалу, но понять ни чего не могу, внутри её какое-то заклинание? Сказание, проповедь, речь, изречение… не пойму. Но это и не числа — титло нет.
— Государь, это эмблема, означающая, что имущество принадлежит армии. А буквами, внутри её, написано название моего государства. Что читается, как Эс — Сэ — Сэ — Р.
— Странно это и звучит чудно. — Пётр искренне недоумевал.
В этот момент загремели движки и катер начал плавное движение. Будущий император немного стушевался, услышав громкий, непонятный рокот. Но эта эмоция была настолько незначительной и мимолётной, что окружающие её не заметили. Мгновенно поборов страх, он восторженно смотрел, как темнокожий Серафим Васильевич легко, почти играючи, управляется с таинственным кораблём. Который, по идее должен был почти сразу, после того как попадёт в воду затонуть.
— А вверх по реке, он идти сможет?! — Прокричал вопрос «высокий гость».
Элла утвердительно кивнул и расплылся в широкой белозубой улыбке.
— Поворачивай! — Потребовал Пётр, подтвердив своё указание соответствующим жестом.
Не смотря на то, что на этом катере капитаном был он. Васильевич вопрошающи, посмотрел на Юрия. Тот, соглашаясь, кивнул.
После поворота царскому восторгу не было придела.
— Капитан, а к штурвалу, пустишь?!
По всему было видно, что вопрошающий пассажир не приемлет отказа, поэтому и эту просьбу пришлось уважить. Его допустили к штурвалу и Серафим, стоя рядом на подстраховке, подсказывал, что надо делать. С правого борта проплывали бескрайние степи. Местами они были заболочены, но если смотреть с катера, идущего по реке, всё казалось однородным. Только когда Зелёный Остров остался далеко позади, Серафиму удалось снова вернуть себе управление. А царь, стремглав выскочил из бронированной рубки на палубу и став около носовой танковой башни, с детским восторгом смотрел вперёд. За ним, к башенному орудию подошёл и Гаврилов, остановившись, немного не доходя до царя.
— Юрий, к следующему лету, сделай мне ещё пяток таких кораблей. Только, зело они у тебя шумные. Но, зато, как они ходят! Ух…! — От обилия эмоций, царь потряс кулаком. — Ни когда бы, ни поверил, кабы сам не увидел! Они военные ты говоришь?!
Царский собеседник, удостоился восхищённого взгляда.
— Да государь. Я их специально оставил, чтобы, когда ты решишь на Азов идти, мы их против османских галер выставить смогли. Да и от ветра, они не зависят. Будут быстро маневрировать, нанося врагу максимальный урон.
— На Азов говоришь, а далее через чёрное море? И так….
— Как скажешь государь. Только, дай мне для начала, хорошенько подготовиться.
— Не перебивай, когда я говорю! А может не пять, а десять катеров сделаешь?! Ты только скажи, а я тебе сколько угодно в помощь холопов дам. И адмиралом сделаю. — Говоря это, монарх властно простёр вперёд свою пятерню, и у него, ещё сильнее засверкал шальной огонёк во взгляде.
— Государь не вели казнить, но таких катеров мы тебе больше сделать не сможем. Как сильно бы мне этого не хотелось. К несчастью, все заводы и мастера, делающие такое, пропали вместе с моей страной. А это всё то, что есть в моём распоряжении.
— Так ты мне перечишь?! — Взгляд царя снова был полон ярости. И от былого восторга, не осталось и следа.
— Пётр Алексеевич, Вы можете, прямо сейчас меня убить, но сути дела, это не изменит. Я и мои люди, сделаем всё возможное и невозможное, чтобы у тебя, в скором времени были самые лучшие корабли, оружие, моряки и солдаты. Но, не имея нужных станков, особой стали и специально обученных работников: у нас ничего не получится. Клянусь, то, что мы создадим для тебя в ближайшее время, будет лучшим в мире. Но не таким совершенным, как то, что делали на моей погибшей Родине. — Юрий хоть и не отводил своего взгляда, но при этом смотрел без вызова. И старался говорить спокойно.
Было видно, что царь, еле сдерживается, чтобы не зарубить собеседника своей саблей. Он даже взялся за её эфес. Но постепенно, он взял над эмоциями верх. И хотя, его взгляд не стал добродушнее, но он более спокойным тоном спросил:
— Ты помниться говорил, что кораблестроители есть?! Иль обманывал?!
— Нет, государь, не обманывал. Ты только скажи, они первоклассный флейт, или галеру для тебя построят. И других мастеров их строить научат. Мои оружейники, уже сейчас могут делать и делают штуцера, которые стреляют дальше и точнее самых лучших мушкетов. Через год, два, надеюсь, мои химики, найдут все необходимые компоненты для массового выпуска бездымного пороха. И ещё во многом, мы все тебе будем полезны.
— Э — э — э погоди. — Взгляд монарха, снова стал недоверчивым. — Ты мне говорил, что ты один выжил. Но почему у тебя столько обученных людей, которые знают разные науки твоей родины. Как это понимать? А?!
— Питер, всё это можно очень просто объяснить. — Гаврилов судорожно обдумывал, как выкрутиться в этой ситуации. И ляпнул первое, что на ум пришло. — Не знаю, каким образом это действует. Но для быстрого обучения, в СССР давно создали «пилюли знаний». Вот у меня был аварийный запас, и я раздал их, всем тем, кого выбрал. Сделал это сразу же, когда возникла необходимость в специалистах. Правда, потребовал от них дать мне слово чести, что под страхом смерти, никому об этом не рассказывать. Сам же, говорю об этом только тебе.
— Ты за кого смерд, меня принимаешь? Считаешь, что я в эти небылицы поверю? — Прошипел сквозь зубы царь и снова положил руку на эфес своей сабли. — Ни как, какой-то заговор плетёшь собака?! Вот я и вывел тебя, на чистую воду! А-то, небыль разную тут мне баешь.
— Государь, я правду говорю, и готов это доказать. — Юра понял, что на сей раз сильно заврался, и с этим, надо что-то делать. И тут, он вспомнил, что недавно дома делал из сахара с топлёным маслом конфеты, для того чтобы побаловать ими Ульяну. И у него в кармане лежала пара небольших конфеток, завёрнутых в чистую тряпицу. Он так, хотел ими Мари, с Элизабет угостить. — У меня осталось последних две. Так что, вы легко можете проверить мои слова.
Юрий, неспешно достал из кармана лоскут со сладостями, и развернул его.
— Отравить меня хочешь! Пёс!
Страсти закипали не на шутку. И рука самодержца, уже не лежала на эфесе, а напряжённо сжимала его.
— Ни в коем случае. Вы можете указать на любую из них, я её съем. А когда вы убедитесь, что со мной всё в порядке. По возвращению в крепость, вторую дайте, любому из ваших людей. А затем, сами проверите, появились ли у него новые знания.
Царь задумался, глядя на ладонь стоящего перед ним человека и лежащие на ней, непонятные для него «пилюли». Но при этом, всё равно, не убирал свою руку с рукояти сабли.
— Съешь ближнюю ко мне «пилюлю». — Наконец приняв решение, сказал он.
— Вот эту?
— Да.
Юра так же неспешно, взял указанную конфету и, разжевав, проглотил её. Затем открыл рот, демонстрируя, что там, уже ничего нет. После чего, они так и стояли друг перед другом, в сильном напряжении.
— Да, Пётр Алексеевич, пока ты предсказуем в своём гневе и поступках продиктованных им. Но придёт время, и никто не сможет понять, ни твоих намерений, ни мыслей. — Думал Витальевич, видя, что гнев самодержца постепенно загасает.
А когда они добрались до малого Арпачинского острова, Юрий поинтересовался у Петра. Который не спускал с него глаз.
— Государь, может, вернёмся назад. Вас наверняка уже кинулись искать. Да и мне не терпится, чтобы вы выбрали, кому дать эту «пилюлю знаний». Поверите, я всего лишь хочу поскорее доказать перед вами свою правду.
— Да пожалуй, пора и домой. А у тебя, ещё такие пилюли есть? — Согласился монарх, мелком оглядел берега и немного поёжился.