Вскоре владелец шепелявой манеры говорить что-то выкрикнул, и внизу послышался звон стали — характерный сабельному бою. Здесь ноги у вдовы предательски подкосились в глазах начало темнеть и она, с грохотом упала на пол: настежь открыв приоткрытую ею дверь. Неизвестно как, но Марта не упала на дочь, девочка даже не ударилась об пол. Но от испуга малышка замолчала — ничего не понимая глядя на неожиданно «уснувшую» маму… Мама вскоре «проснулась» — увидела дочь, сидящую рядом и, из её глаз потекли слезы. Внизу снова стояла относительная тишина: шепелявого человека не было слышно, зато другой, снова отдавал приказы своим людям.
— Жители Нарвы, — послышалось обращение человека говорившего с небольшим акцентом, — мы приносим свои извинения за причинённый вам разгром. Виновные уже наказаны и вам, больше ничего не грозит. С вашего позволения мы ненадолго задержимся у вас для оказания помощи нашим раненым друзьям, после чего покинем ваш дом.
Ответом была тишина. Ни зная, как это понимать, Марта поднялась с пола, снова взяла дочь на руки и подойдя к перилам посмотрела вниз. Там она увидела своих работников, стоявших как столбы, «белых демонов» выносивших тела солдат напавших на её дом и троих раненых московитов, которым их друзья заматывали раны.
— Господа, я благодарна вам за вашу помощь и принимаю ваши извинения. — Ответила Мари, стараясь при этом выглядеть как можно увереннее и спокойнее.
Все стоявшие внизу, услышав её голос посмотрели наверх, но тут же тактично потупили взгляд.
— Фрау Марта, оденьтесь, пожалуйста. — Послышался скрипучий голос старой кормилицы — немки Эммы.
Пожилая женщина услужливо протягивала тёплый, бархатный халат — память о муже. В этот момент вдова осознала, что стоит перед гостями в ночной рубахе и чепчике. Быстро его, одев — с помощью пожилой немки, молодая женщина извинилась:
— Прошу прощения за конфуз — всему виной переживания, связанные с нападением этих разбойников… — она испугано посмотрела на русских и поправилась, — извините людей.
Когда толмач, перевёл её слова, раненый в руку московит, горестно усмехнувшись, ответил ей:
— Не стоит извиняться. — «Разбойник и в Африке — разбойник», и не надо переживать за то, что вы называете всё своими именами.
— Надо же, а этот солдат не так уж и прост. — Подумала вдова, но вслух сказала другое. — Простите, а кто из вас главный?
Когда вопрос был переведён, все заулыбались и несколько человек молча указали на раненого в руку бойца, который только что говорил с ней.
— Если вам это интересно, то я. — Спокойно ответил раненый, заново надевая куртку после перевязки. — У вас есть ко мне какие-то вопросы или претензии?
— Претензий нет, есть предложение. Думаю, незачем вам вести раненых на мороз, вы и ваши друзья, сможете остаться у меня дома. Клянусь, что за моими спасителями, будет организован надлежащий уход.
— Госпожа. Фрау Марта, что вы делает? Как это можно? — Тихо прошептала пожилая немка.
— Эмма, если эти воины станут у нас на постой, то это будет нам гарантией, что нас больше не придут грабить другие разбойники. — Улыбаясь и стараясь не шевелить губами, ответила Марта. — А эти господа, уже показали, что они ничего плохого нам не собираются делать.
— Но ведь они, белые демоны. — Не унималась кормилица. — Колдуны.
— Мне всё равно кто они. Только бы ничего не угрожало моей Эльзе и дому покойного мужа. И дорогая Эмма, давайте покончим с этими разговорами.
Тем временем Московиты оживлённо что-то обсуждали. Затем, главный колдун, приняв решение, обратился к хозяйке дома:
— Мои товарищи с благодарностью согласились принять ваше предложение. И мы в свою очередь обещаем, что не доставим вам лишних неудобств. Только можно с нами останется наш перелагатель (переводчик)? — Это для удобства вашего общения с нами.
— Всенепременно, пусть остаётся. Желаете спросить, что-либо ещё? — Марта старалась выглядеть как можно спокойнее и увереннее: борясь с мелкой дрожью вызванной недавним шоком.
— Да. К нам ещё будет заглядывать наш полковой медик, а лично ко мне, будут приходить офицеры из моего штаба. Сами понимаете, ранение у меня незначительное, и от государевой службы, меня никто не освобождал. Так что, я буду весьма хлопотным постояльцем.
Хотя воин, стоявший внизу, говорил, что у него лёгкое ранение: но бледность его лица, испарина на лбу и расширенные от боли глаза — говорили Марте о том, какие усилия прилагал этот мужчина, чтобы выглядеть в глазах окружающих немного беспечным. Её Биргхир, был заядлым дуэлянтом, и ей случалось выхаживать мужа после неудачных для него поединков. Он тоже крепился, пряча свои страдания под излишней бравадой, но она всё равно всё видела и понимала. Пока его…
— Что такое служба я знаю не понаслышке. Мой покойный муж — Биргхир, тоже был офицером. Так что, можете по этому поводу не беспокоиться.
Эмма, стоявшая за спиной своей хозяйки, что-то тихо бубнила себе под нос — время от времени крестясь. Весь её вид говорил о том, что она не одобряет решения своей хозяйки, которое для неё было равносильно попаданию в чистилище. Пожилая немка, постоянно поглядывала на свою бывшую воспитанницу — надеясь, что та отменит своё решение. Однако та, повернувшись к кормилице, отдала ей свою дочь и неспешно направилась к широкой парадной лестнице.
— Прошу вас господа подымайтесь, я покажу вам ваши комнаты. — Окончательно справившись с переживаниями и последствиями стресса, позвала гостей хозяйка дома. — А вы наведите порядок и уберите все следы недавнего боя…
Вдова мило улыбалась своим гостям, подтверждая жестами своё приглашение. При этом она как будто мимоходом, давала распоряжения своим работникам.
— Клеменс, Ола, помогите господину раненому в бок, — аккуратно возьмите его и подымите по лестнице. Не видите что ли, ему больно двигаться. Кайса, Улва, отведите господ в наши гостевые комнаты и помогите им там расположиться.
Заметив испуганные взгляды девушек, Марта обратилась к русским:
— Надеюсь, вы дадите слово, что ничем не обидите моих девушек? Я вижу, что вы цивилизованные люди.
Последние слова были утвердительно выделены, дабы московиты поняли, что они находятся в приличном доме: и она от них ждёт соответствующего поведения. Вдова была сама удивлена той смелости, которую она стала допускать в общении с этими жуткими оккупантами. Но те, видимо не имели претензий относительно её манер. Однако к ней возвращались не только самоуверенность: но и осознание того, что она позабыла про этикет — а это, она для себя считала недопустимым нарушением норм поведения.
— Ой, что это со мной. Ведь я до сих пор не представилась гостям? — Немного смущаясь, проговорила она на французском языке — по привычке решив, что её никто не поймёт.
— Мадам, не смущайтесь, — также негромко проговорил командир русских колдунов — оказывается, он уже поднялся по ступеням и остановился рядом с ней, — мы также допустили такую же неловкость. Именно мы должны были вам представиться первыми.
— О-ля-ля, вы француз? Судя по вашему диалекту — Гасконец? — С нескрываемым удивлением оживилась хозяйка дома: от неожиданности немного взмахнув руками. — Я слышала, что русский царь нанимает на службу иностранцев: но не ожидала что встречу этих наёмников.
— Увы, вынужден вас огорчить: я русский и сражаюсь за интересы своей родины, как говорится — «За веру, царя и отечество». Так что честь имею представиться — граф Гаврилов Юрий Витальевич. — Московит, так хорошо говоривший на французском языке, галантно поклонился. А это мои орлы — они мне не только подчинённые, но и надёжные боевые друзья. Потому что, я не раз вместе с ними заглядывали смерти в лицо.
— О, какой ёмкий, точный и одновременно — пугающий эпитет вы привели. Ну ладно, хватит о страшном, надеюсь, вы представите мне и своих друзей. — Несмотря на страх, который она испытывала стоя перед этим человеком: Марта всё равно — кокетничала.