— Этих вынесите на улицу! — Юрий указал на убитых. — Толмач где?!
— Здесь я, господин полковник!
Переводчик хоть и выглядел немного испуганным, но был цел и здоров.
— Переведи хозяевам дома, — «что бояться нечего — больше их никто не тронет. И мы приносим им свои извинения за этот неприятный инцидент»…
Глава 23
Марта с испугом выглядывала в окно, за которым бесновались варвары захватившие город. И как на беду из всех зданий стоящих на этой улице, они выбрали именно её дом: и в данный момент ломали тяжёлую парадную дубовую дверь. Прислуга старалась отбиться от бандитов как могла. На головы нападавших летели ступки, выливалось содержимое ночных горшков, летели табуретки и опустошённые небольшие сундуки. Но оккупанты на это не обращали никакого внимания — размеренно и ритмично ломая дверь и подзадоривая друг друга бранью (о чём можно было догадаться по тону их выкриков).
Маленькая Эльза, чувствуя своим детским сердечком опасность, нависшую над всеми домочадцами, плакала, прижавшись к матери, которая держала малышку на своих руках — пытаясь её хоть немного успокоить. Да и сама Марта, металась по своей спальне как загнанная птица — от кровати к окну, от него к двери и обратно. Женщина, то шептала дочери срывающимся голосом:
— Что такое, радость моя? Всё хорошо малышка, скоро всё закончится.
Но, в очередной раз, с ужасом выглянув в окно, невольно вопрошала:
— Как же так? Как так вышло? Как эти Московиты попали в город? Неужто это все, правда? Неужели у царя Петра на службе состоят «Белые демоны», которые могут отважных воинов превратить в «безвольных, безобидных ягнят»?
Прижимая к груди свою драгоценность — плачущую дочурку, женщина целовала её волосы и снова тихо шептала:
— Тише моя радость, мама с тобой, всё хорошо…. — Эти слова шептались как молитва — как заклинание.
Выглянув в очередной раз в окно, женщина остолбенела от ужаса поразившего её. По улице шли «белые демоны». Именно в момент как она их заметила, с жутким хрустом сломался дверной засов, запиравший уличную дверь. Это было дурным знаком, объясняющим, каким образом русские могли проникнуть за крепостные стены — КОЛДОВСТВО. Внизу послышались ужасный топот, крики и жуткий смех — холодящий душу. Не отдавая отчёта своим действиям, Марта подошла к двери, ведущей из спальни и, не смотря на истерический плачь своего ребёнка, прислушалась — что происходит в доме. Но понять хоть что ни будь было невозможно. Поэтому вопреки всякой логике, женщина открыла дверь и стала прислушиваться к тому, что доносилось из холла. Было слышно, как чей-то властный голос — человека привыкшего приказывать, громко чего-то требовал. Другой — такой же уверенный, только немного шепелявящий вторил ему. Голосов её работников не было слышно.
Вскоре владелец шепелявой манеры говорить что-то выкрикнул, и внизу послышался звон стали — характерный сабельному бою. Здесь ноги у вдовы предательски подкосились в глазах начало темнеть и она, с грохотом упала на пол: настежь открыв приоткрытую ею дверь. Неизвестно как, но Марта не упала на дочь, девочка даже не ударилась об пол. Но от испуга малышка замолчала — ничего не понимая глядя на неожиданно «уснувшую» маму… Мама вскоре «проснулась» — увидела дочь, сидящую рядом и, из её глаз потекли слезы. Внизу снова стояла относительная тишина: шепелявого человека не было слышно, зато другой, снова отдавал приказы своим людям.
— Жители Нарвы, — послышалось обращение человека говорившего с небольшим акцентом, — мы приносим свои извинения за причинённый вам разгром. Виновные уже наказаны и вам, больше ничего не грозит. С вашего позволения мы ненадолго задержимся у вас для оказания помощи нашим раненым друзьям, после чего покинем ваш дом.
Ответом была тишина. Ни зная, как это понимать, Марта поднялась с пола, снова взяла дочь на руки и подойдя к перилам посмотрела вниз. Там она увидела своих работников, стоявших как столбы, «белых демонов» выносивших тела солдат напавших на её дом и троих раненых московитов, которым их друзья заматывали раны.
— Господа, я благодарна вам за вашу помощь и принимаю ваши извинения. — Ответила Мари, стараясь при этом выглядеть как можно увереннее и спокойнее.
Все стоявшие внизу, услышав её голос посмотрели наверх, но тут же тактично потупили взгляд.
— Фрау Марта, оденьтесь, пожалуйста. — Послышался скрипучий голос старой кормилицы — немки Эммы.
Пожилая женщина услужливо протягивала тёплый, бархатный халат — память о муже. В этот момент вдова осознала, что стоит перед гостями в ночной рубахе и чепчике. Быстро его, одев — с помощью пожилой немки, молодая женщина извинилась:
— Прошу прощения за конфуз — всему виной переживания, связанные с нападением этих разбойников… — она испугано посмотрела на русских и поправилась, — извините людей.
Когда толмач, перевёл её слова, раненый в руку московит, горестно усмехнувшись, ответил ей:
— Не стоит извиняться. — «Разбойник и в Африке — разбойник», и не надо переживать за то, что вы называете всё своими именами.
— Надо же, а этот солдат не так уж и прост. — Подумала вдова, но вслух сказала другое. — Простите, а кто из вас главный?
Когда вопрос был переведён, все заулыбались и несколько человек молча указали на раненого в руку бойца, который только что говорил с ней.
— Если вам это интересно, то я. — Спокойно ответил раненый, заново надевая куртку после перевязки. — У вас есть ко мне какие-то вопросы или претензии?
— Претензий нет, есть предложение. Думаю, незачем вам вести раненых на мороз, вы и ваши друзья, сможете остаться у меня дома. Клянусь, что за моими спасителями, будет организован надлежащий уход.
— Госпожа. Фрау Марта, что вы делает? Как это можно? — Тихо прошептала пожилая немка.
— Эмма, если эти воины станут у нас на постой, то это будет нам гарантией, что нас больше не придут грабить другие разбойники. — Улыбаясь и стараясь не шевелить губами, ответила Марта. — А эти господа, уже показали, что они ничего плохого нам не собираются делать.
— Но ведь они, белые демоны. — Не унималась кормилица. — Колдуны.
— Мне всё равно кто они. Только бы ничего не угрожало моей Эльзе и дому покойного мужа. И дорогая Эмма, давайте покончим с этими разговорами.
Тем временем Московиты оживлённо что-то обсуждали. Затем, главный колдун, приняв решение, обратился к хозяйке дома:
— Мои товарищи с благодарностью согласились принять ваше предложение. И мы в свою очередь обещаем, что не доставим вам лишних неудобств. Только можно с нами останется наш перелагатель (переводчик)? — Это для удобства вашего общения с нами.
— Всенепременно, пусть остаётся. Желаете спросить, что-либо ещё? — Марта старалась выглядеть как можно спокойнее и увереннее: борясь с мелкой дрожью вызванной недавним шоком.
— Да. К нам ещё будет заглядывать наш полковой медик, а лично ко мне, будут приходить офицеры из моего штаба. Сами понимаете, ранение у меня незначительное, и от государевой службы, меня никто не освобождал. Так что, я буду весьма хлопотным постояльцем.
Хотя воин, стоявший внизу, говорил, что у него лёгкое ранение: но бледность его лица, испарина на лбу и расширенные от боли глаза — говорили Марте о том, какие усилия прилагал этот мужчина, чтобы выглядеть в глазах окружающих немного беспечным. Её Биргхир, был заядлым дуэлянтом, и ей случалось выхаживать мужа после неудачных для него поединков. Он тоже крепился, пряча свои страдания под излишней бравадой, но она всё равно всё видела и понимала. Пока его…
— Что такое служба я знаю не понаслышке. Мой покойный муж — Биргхир, тоже был офицером. Так что, можете по этому поводу не беспокоиться.
Эмма, стоявшая за спиной своей хозяйки, что-то тихо бубнила себе под нос — время от времени крестясь. Весь её вид говорил о том, что она не одобряет решения своей хозяйки, которое для неё было равносильно попаданию в чистилище. Пожилая немка, постоянно поглядывала на свою бывшую воспитанницу — надеясь, что та отменит своё решение. Однако та, повернувшись к кормилице, отдала ей свою дочь и неспешно направилась к широкой парадной лестнице.