Забегая вперёд можно сказать, что юноша переживёт долгий путь в Малиновку: куда под казачьим конвоем доставят всех пленных. Где он со своими товарищами будет строить странную дорогу от города Малиновки, до городов Берберовки и Букова. Затем, долго будет прокладывать пути, строить тоннели и мосты к Сибирским рудникам. К окончанию этого строительства, юноша подымится по служебной лестнице до начальника участка (после работы он будет учиться русскому языку и другим, необходимым в его деле предметам). А по окончанию этих работ, он и его рабочие получат вольную и будут дальше по России тянуть железные дороги, соединяющие отдалённые города (это окажется очень прибыльным делом). Его сердце покорит русоволосая девчонка Неждана. После свадьбы, она своей поддержкой и природной смекалкой, поможет ему основать компанию занимающуюся строительством и ремонтом железных дорог. К моменту рождения их третьего ребёнка (девочки), за особые заслуги перед государством ему будет жаловано дворянство. С него и пойдёт славный род Лалливых…
— А Карлуша! Поверил, что я боюсь твоих фланговых ударов, да так боюсь, что про свой центр оголил! … — Радостно кричал Пётр и в запале хлопал себя ладонями по бёдрам. — … Давай вводи в прорыв больше своих воинов! Милости просим в Ад! …
Месье Готье недоумевающе смотрел на происходящее. Ему было непонятно почему царь так радуется тому, что враг прорвал его оборону. Государь, в свою очередь, заметив это удивление своего «дорогого гостя» — не поленился пояснить ему:
— Дорогой Готье, не всегда то, что выглядит победой — является таковой, как впрочем, и обратное.
Романов снова посмотрел на несущихся во всю прыть вражеских всадников и на сильные взрывы, — которые стали вырастать в самой гуще наступающих кавалеристов. Затем снова перевёл взгляд на гостя, приосанился и продолжил свои пояснения:
— Вот, видишь? Поэтому все и передвигались только по тем трём дорожкам. Иначе мина грохнет так, — что костей не соберёшь…. А сейчас, позволь откланяться, — Я при Преображенском полку капитаном бомбардиров служу, поэтому, мне надлежит идти к своим орудиям.
Когда Пётр повернулся к спуску с платформы, то все присутствующие без команды расступились — образуя живой коридор. Сделав пару шагов, самодержец остановился и, не оборачиваясь, дал распоряжение:
— Меншиков, займи моего «дорогого гостя». Пусть смотрит — ему это на пользу пойдёт. — И шёпотом добавил. — Жаль, никого из Речи Посполитай здесь нет — вот уж кому полезно посмотреть на этот бой.
Когда замолчали пушки; отстреляли зенитные автоматы, поразив тех, кто намеревался вырваться из ловушки. Голоса — усиленные рупором предложили сдаться. А Гаврилов, посмотрев по сторонам, ненадолго задумался, затем взяв со стола ракетницу и никому ничего не говоря, пустил в небо красную ракету. Вскоре ответом на неё полетело множество разноцветных огненных точек: — только их траектория была более пологой, и летели они во вражеский лагерь. Вся эта феерия окончилась докладом всех сигнальщиков, — по очереди:
— … Юрий Витальевич, все вражеские обозы подожжены!
В подтверждение этих слов — прогремело несколько сильных взрывов. И над позициями Шведов, поднялись густые столбы дыма. С некой усталостью смотря на это, Юрий сожалел лишь об одном. — Мысль с ракетами как орудием поджога обозов, ему пришла перед самым началом боя. Когда его егеря собирались выходить на позиции. Поэтому он и использовал их в конце сражения, чтобы врагу было не до повторных атак.
— Виктория — а — а!
Кричал Романов, возвращаясь на помост, его руки и лицо были в пороховом нагаре. Нетрудно было догадаться, что царь не гнушался не только стрелять из пушки но и собственноручно банил её ствол. Но внешний вид, не смущал молодого царя. Он ликовал, хватал за плечи всех, кто попадался на его пути и троекратно их целовал.
— А-а-а! Смотрите! Так будет со всеми, кто пойдёт на Русь! — Кричал Пётр, указывая рукой на пленных шведов. Подойдя к своему «дорогому гостю» и гордо став перед ним, он громогласно проговорил. — А-а-а, месье Готье, видели?! Так и передайте своему королю. Русский царь, друзей встречает радушно: а вот врагов бьёт нещадно! …
Вскоре внимание самодержца привлекли несколько саней идущих с запада: на них навалом лежали кавалерийские доспехи. Этот маленький караван сопровождали несколько Донских казаков, по которым было видно, что они довольны тем, как на их трофеи все оглядываются.
— Стоять молодцы! — Радостно прокричал самодержец и быстро направился к Донцам. — Чего это вы такое везёте?!
Сани остановились. А уже немолодой казак, едущий впереди всех, не покидая седла ответил:
— Так ваше величество, это наш атаман, по уговору с вашим полковником Гавриловым, все порченые доспехи велел сюда привести. — Ну, чтобы ваши кузницы их в дело пустили: стало быть, такой уговор у них.
Пётр быстрым шагом подошёл к ближайшим к нему саням: и, не брезгуя крови, которая была на железе, извлёк шлем пробитый пулей на вылет.
— Это кто это так его прострелил? — Поинтересовался Романов, покрутив его в руках — рассматривая со всех сторон.
— Так это ваши, эти… каких там… Издали всех расстреляли. — Пояснил казак, подъехав поближе к царю. — Ну те, что на санях: кого мы охранять должны были. Ох и быстро они с ворогом справились. Мы даже понять нечего не успели.
Когда казак говорил об этом странном оружии, его взгляд буквально светился от восторга. И с нескрываемым уважением он продолжил:
— Мы все впервые такое странное оружие видели. С таким, коли у нас будет, мы, быстро всех османов прищучим.
Царь слушал, кивая в ответ, и не переставал крутить в руках трофейный шлем. Затем усмехнувшись своим мыслям: позвал всех людей стоящих на платформе.
— Ну что там толпитесь?! Такого вы ещё не видели! Так что, спускайтесь все и смотрите, что делает с вражеской бронёй русское оружие! Причём, с расстояния более пятидесяти шагов!
Затем, увидев своего любимца, обратился к нему:
— Алексашка, как все насмотрятся на это! Бери все сани и вези их в Псков! Там прибьёте всю эту красоту на воротах першей стены — ну тех что ведут к Свято-Троицкому кафедральному собору, пусть все видят и вспоминают нашу сегодняшнюю викторию! И чтобы никто несмел их оттуда снимать!
Пётр уже собирался уходить, когда к Юрию подошёл связист и что-то тихо прошептал на ухо. Гаврилов молча выслушал это, кивнул говорившему, — благодаря его за новость. Затем обращаясь к самодержцу радостно проговорил:
— Государь, мои наблюдатели передают что шведский король, с частью оставшегося у него войска, покинул поле боя. Перед нами остались только три батальона пехотинцев, — которые прикрывают его отход. — И поддавшись чувствам, напоследок воскликнул. — Это значит только одно, — победа!
Последняя фраза, вызвала очень бурную реакцию. И множество голосов заорали на разный лад.
— Ви-и-ват! … Ви-и-иктория-а-а! …
Будущий первый Российский император сам радовался этому известию: не меньше чем все остальные. Через какое-то время, он, подняв обе свои руки вверх, громогласно прокричал — перекрикивая весь этот восторженный гвалт.
— Тихо! Это, только победа в первом бою! Видит бог, не мы начали эту войну, но нам предстоит её закончить! Нам предстоит вернуть для России наши исконные балтийские территории! А вместе с ними, утерянные когда-то и морские торговые пути.
Эти слова, вызвали новую волну криков одобрения. Лейб-гвардейцы из царской охраны от обилия эмоций, в порыве радости, подхватили государя на руки и восторженно крича, начали его «качать».
Оставшихся прикрывать отход своего короля пехотинцев, в тот день никто так и не атаковал. «Дорогих гостей» из Франции и Германии отправили в Москву — выделив им почётный эскорт, — состоящий из воинов поместной конницы.
Юрий при первой возможности отправился узнать о судьбе своих стрельцов из «штрафного полка». В госпитале пока не могли дать точного ответа, сколько у них находится раненых из этого подразделения. Поскольку весь его персонал работал в авральном режиме, чтобы спасти как можно больше людей. Поэтому, никто не вёл статистику кто и откуда к ним поступил. Хотя если судить по обрезкам одежды, валяющимся кучей возле хирургии. То раненых в оранжевых кафтанах поступило немало.