На подходах к Сидериму отряд Садара и Сейдар столкнулся с неприятелем и принял бой. Увидев, как пал брат, разъяренная принцесса взмахом меча срубила мешающую косу и смела отряд врага, возглавив контратаку.
— Вот ты и стала мной, — Садар слабой рукой провёл по остриженным волосам сестры.
Воины молчали, глядя, как скорбящая принцесса опоясалась мечом брата и подняла его стяг, склонив голову у погребального костра. Она уже знала: на Сидерим напали. Нужно торопиться. Не довезти ей тело до родительского дворца, спасти бы сам дворец и короля, и братьев. Она летела в ночь. Она спешила.
— Ваше высочество…
В глазах врагов она стала принцем. Конечно, любой из отряда или придворных вмиг бы распознал в яростном воине принцессу: она и ростом ниже Садара, да и в плечах поуже, но больше некому сказать о том, что Сейдар заняла место брата. Не стремилась, всего лишь взяла его меч и стяг в знак памяти и скорби. И жрец обратился к ней, посчитав мужчиной. Не узнал в неистовом воителе девушку, разумно предположив, что видит перед собой младшего из принцев. Никто не спросит, куда исчезла принцесса, скорее всего, погибла вместе со всем семейством. Остался только принц Садар. Сейдар прекрасно понимала: оставаясь собой, не сможет возродить королевство, не сможет наказать виновных. А ей этого хотелось, зов крови гордого народа стучал в висках, жег сердце. Но… слишком быстро найдётся тот, кто возьмёт наследную принцессу в жены, тем самым присвоив земли Сидерима. Её и спрашивать-то не особо будут, положение не то. И лишь когда Кирит назвал её Садаром, — увидела путь, по которому пойдёт. И всё равно, какой ценой. Не ей в свои двадцать пять сожалеть о том, что не будет семьи и мужа, не будет у неё детей. Она отреклась от себя — женщины, положив все желания на алтарь восстановления государства. Какая разница, чем ей ещё придется заплатить за это? Проклятие неприкасаемых? Не страшно. Теперь она одна за всех. Теперь она — наследник Сидерима, будущий король. А короли не умеют сожалеть о потерянных желаниях, скорбеть о несбывшихся девичьих мечтах.
— Что ж, брат, твоё желание исполнилось. Как он там сказал? Вполне подходит. Отныне я — твой меч, Сидерим.
Глава вторая
— Каждый, кто коснется тебя — умрет.
— Потому что я проклят?
— Нет, потому что ты убьешь любого, кто посмеет дотронуться до тебя. И лишь единственный из всех живущих сможет стать твоим господином.
— Я понял, учитель. Я сам изберу его.
* * *Генерал Кассим пытался переварить произошедшее за день, пробуя разобрать в уме то, что наслоилось, сбилось в кучу разрозненной мозаикой. И теперь предстояло выложить фрагменты смальты так, чтобы увидеть цельную картину. Возращение из Фуграды с самого первого дня было беспокойным. Воины, которых молодой император выделил в сопровождение отцу Кириту, заметно занервничали, когда жрец вернулся из высокогорного монастыря не один, а вместе с беловолосым красноглазым парнем. По лицу — мальчишка мальчишкой, хотя назвать его ребенком язык не поворачивался. Рослый, широкоплечий, в змеистых движениях, несмотря на крепкое телосложение, сквозила такая грация, что любой мало-мальски опытный воин поймет — опасный противник. Вот только становиться противником этого юнца никто и не пытался. Пусть он и молод, даже слишком, но клеймо проклятого, несущего смерть, читалось в непривычной внешности. Неприкасаемый. И этим сказано все. Многие еще помнили рождение третьего принца. Не надо большого ума, чтобы понять — это именно он, безымянный принц империи Мадерек. И если верить календарям, то ему сейчас шестнадцать лет. Совсем пацан еще. Вот только черты лица настолько обострены, что вполне можно дать все двадцать, а то и больше. Если не знать, кто он такой. Кассим знал.
За путь от Фуграды до Сидерима немного удалось приструнить сопровождение: всё же воины, а не девицы: достаточно объяснить, что если не дотрагиваться до Разящего — такого желания никто и не испытывал — проклятье ни на кого не обрушится. Собственно, поэтому дорога показалась генералу относительно спокойной, пусть и напряженной. Сами неприятности начались именно по прибытии в Сидерим. Разоренное войной крохотное королевство пылало руинами, стенания и плач доносились отовсюду, где виднелись хотя бы жалкие остатки жилья. Гидериане не просто захватили страну — они ее уничтожили, словно это была их настоящая цель. Так землю не завоевывают. На вытоптанных лошадьми, выгорелых, густо политых кровью полях еще долго ничего не вырастет. Не ради территории Гидер пошел войной. О причинах Кассиму задумываться не хотелось: он воин, а не сановник. Все же знамена империи и обмундирование небесного цвета ограждали от каких-либо неприятностей: никто не пожелает делать своим врагом могущественную империю, потеснившую в последние годы даже Рагард.