Пристальнее коршуна следил Мидел, адъютант Азита, за происходящим. Град камней и стрел вынуждала отступать южан всё больше, освобождая место полководцам, что сосредоточенными хищниками кружили вокруг друг друга. Сидеримцы не отрезали путь мадеранам, оставляя возможность отступить, покинув ущелье. Они понимали, что уничтожить армию врага им не удастся, главное — удержать позицию, не дать пройти. Благословленные Садаром, воины решительно теснили мадеран, готовые любой ценой выстоять в этом месте, не пропустить врага, не отдать и пяди земли Сидерима Мадереку. Поэтому не ослабевал смертоносный град, летящий на врагов, сминая некогда упорядоченные ряды всадников. Ущелье наполнилось предсмертными вскриками, воем раненных, испуганным ржанием лошадей. Переполошившиеся животные пришли в неистовство, затаптывая сброшенных всадников, когда вслед за стрелами и камнями полетели огненные копья. Король предвидел, что подобная атака внесет настоящую сумятицу и хаос в армию врага. Взбесившиеся кони неожиданно стали дополнительным оружием в руках сидериан.
Кассим не слышал воплей собственных солдат. Полевые командиры южан пытались вернуть войскам строй, но без команды отступить не смели. Более храбрые пытались лезть на скалы, снимать стрелков, но те надежно укрывались за камнями, огнем отрезая всяческую возможность подобраться ближе. Фланговые подходы охранялись постами из членов отряда Зелика, прикрывая тылы стрелков. Садар продумал каждый шаг, пытаясь сохранить как можно больше жизней собственных солдат. И тактика срабатывала столь хорошо, словно сам король сейчас стоял во главе войска. Но не было его. И не было Кирита, чтобы опять остановить безумный поединок двух величайших воинов, живущих ныне на землях Таридата.
Генерал не сдавал позиций, обрушивая удар за ударом на Азита, не позволяя контратаковать. Разящий почти полностью ушел в глухую защиту, удивленно вскидывая брови на пожилого полководца. Тот поразил сидеримского воеводу невиданным напором. Улучил миг, выгадал позицию. Клинок прошел по старому шраму, словно Кассим вспомнил слабую сторону соперника. Только теперь сильней и глубже, прочертив борозду через бровь до середины щеки. Азит мгновенно ослеп на один глаз, поскольку половину лица залило кровью. Взревел, перебросил меч из левой руки в правую. На генерала посыпалась такая череда ударов, что он с трудом выдерживал защиту, где уклоняясь, где блокируя клинок, мелькавший слишком близко. И… пропустил. Широкое лезвие прошло сквозь грудь, ломая ребра, разбивая позвоночник. Генерал упал. Разящий резко выдернул клинок. Миг, и под телом рухнувшего Кассима образовалась лужа ярко-алой крови, ключом струящейся из перерубленных артерий.
Азит немного постоял над генералом. Казалось, он склонил голову в почтении. Отер запекшуюся кровь, освобождая глаз. Багрово-сталистая молния ворвалась в и так порушенные ряды южан. Разящий полностью оправдывал название таких, как он. Огромный меч крушил, ломал кости людям, лошадям, всем без разбора. Разящий выл, словно вымещал всю злость, всю свою ярость за то, что ему пришлось убить Кассима, единственного воина, которого считал соперником. Азит олицетворял собой не просто бога войны — саму смерть. Неотвратимую и беспощадную. Обезглавленное войско попятилось, путаясь, сминаясь, пытаясь обратиться в бегство от этого неистового воина. Однако узкое ущелье не позволяло развернуться. В момент сориентировавшись, Мидел приказал стрелкам переформироваться и двигаться по скалам впереди Азита, сопровождая отступающее войско непрекращающимся огнем. Они передвигались на десяток шагов раньше воеводы, стараясь, чтобы он не попал в зону обстрела. Все выжившие в перестрелке становились жертвами безумного берсерка, которым стал Разящий.
Сидериане теснили мадеран до самого конца ущелья. Как только армия мадеран оказалась на открытой местности, то ударилась в бегство. Несмотря на превосходящие силы, полевые командиры не решились принять бой с разъяренным врагом Тем более, их возглавлял столь несокрушимый неистовый полководец, что о победе над ним не могли помыслить даже самые дерзкие.
Сидерим, год 2583
— Отправить тело генерала в Мадру. Он был достойным воином, пусть отдадут последние почести, — распорядился Садар, когда прибыл гонец с вестями о победе. Переняв привычку у жрецов, король давно использовал ястребиную почту, так что гонцам полагалось бежать до птичника, а не седлать коня.