– Позволь угостить тебя сахаром, – сказал он.
– Я не лошадь, – сказал я.
– Я в этом уверен, – сказал он.
И тогда я сказал:
– Давайте. – И ещё: – Ой, звонок! – И ещё: – До свидания!
И он мне ответил:
– До встречи.
Айда в Боливию!
Было часов шесть вечера, я сделал уже все уроки и гулял в саду. И вдруг – что я вижу! Сидят два старичка в чёрных пальто и чёрных шляпах. Сидят на скамеечке и рассматривают книгу. Я зашёл к ним со спины и между шляп заглянул вниз.
Какое там было дерево! На картинке. Высокое! Такое высокое, что люди, стоящие у его корней, выглядели совсем маленькими, а те, что плыли по реке, позади дерева, были ещё меньше. Они плыли и размахивали руками и, наверное, кричали тем, первым, что-то грозное и воинственное. Кругом прямо из земли росли листья, только огромные, раза в два повыше человека, и среди них я увидел хижины. Вот бы туда, подумал я, в эти самые места, сесть на лодку и поплыть.
– Итак, дорогой коллега, – произнёс старичок, сидевший слева, – это дерево, столь необходимое нам в наших опытах, растёт, в частности, в Боливии, и самое печальное, что оно никогда не росло под Москвой. Как мы изготовим наше лекарство без этого дерева – не знаю.
– Увы, увы! – произнёс второй. Потом оба встали.
– Боливия, – сказал я, – это что такое?
– Страна, – обернувшись, ответили старички.
Я задумался. Страна… Где?
Подумав минутки три, я понял, что не знаю, где такая страна. Я вспомнил озеро с забавным именем Титикака и водопад Ниагару, я представил себе Берег Слоновой Кости и реку Оранжевую даже – но где Боливия, я не знал.
– Играем в мяч? – сказали ребята.
– Боливия, – сказал я.
– Что?
– Страна такая. Боливия, Боливия, – сказал я и быстро пошёл домой.
Что я знал? Я знал, что в Боливии растут деревья, каких под Москвой не бывает, я знал ещё, что Боливия – это страна. Но я не знал, где она находится, и я понял, что я не успокоюсь, пока не узнаю, где она.
Возле выхода из сада я на всякий случай огляделся – нет, куда там, старички исчезли. Я заторопился домой.
– Мама! – закричал я, влетая в комнату.
– В магазин ушла, – сказала бабушка.
– Бабушка, – сказал я, – где Боливия?
– Какая? – спросила бабушка.
– Страна такая, – сказал я, – Боливия.
– Не знаю, милый, – сказала она, – мы в классах не обучались. Это вам теперь счастье, хочешь учиться, учись…
– Боливия, Боливия, – повторял я, – страна такая…
Я постучался к нашему соседу, Анатолию Генриховичу. В квартире говорили, что он поэт и пишет книжки. Он сидел, подняв голову кверху, с карандашиком в руке.
– Анатолий Генрихович, – сказал я, – где Боливия?
– О! Боливия! Синее бездонное небо…
– Где она находится?
– Далеко. Оч-чень. Там, где сизые воды Атлантики лижут жёлтый прибрежный песок, там, где пальмы отбрасывают продолговатые тени…
– Это где? – спросил я. – Далеко от Москвы? Или, может быть, вовсе в Африке?
– Что?
– Где эта Боливия находится?
– Ма-альчик, – сказал он, – я занят. Я занят, потому что пишу стихи. Ступай!
– А жена ваша дома? – спросил я уже в дверях.
– Она на примерке у портнихи. Ну, ступай же… «О-о! – забормотал он. – Я всё хожу и нахожу стихи…»
Я отправился на кухню. Мама уже пришла и возилась с обедом. Я хотел было спросить у неё про Боливию, но дверь отворилась – и вошёл папа. Вернулся с работы. Папа у нас умный, он физик и занимается физикой.
– Папа! – закричал я. – Здравствуй!
– Здравствуй, здравствуй.
– Папа, где Боливия?
– Потом, потом, – сказал папа, – немного попозже.
– Папа, – сказал я, – я очень, очень хочу знать, где Боливия. Неужели ты не знаешь, где Боливия?!
– Не знаю, не знаю. Не до этого. Своих хлопот хватает.
– Мама! – воскликнул я.
– Оставь мать в покое! – строго сказал папа.
Я вспомнил про соседку Валю.
– Валечка, – входя, попросил я Валю, – где Боливия?
– Не знаю, Алёшенька, не знаю, миленький, и вообще, когда я тороплюсь на танцы, лучше ко мне не приставать. Не при-ста-ва-ать! – пропела она.
Я тихонько закрыл за собой Валину дверь. Больше соседей не было. Я вышел на лестницу.
Снизу поднималась девушка-почтальон.
– Эй, – сказал я, – не знаете случайно, где Боливия?
– Что?
– Где находится страна Боливия? Не знаете?
– Знаю, – сказала она.
Я так и сел.
– Где? Где?! Где она находится?!
– Успокойся, успокойся, – стала упрашивать меня девушка, снимая с плеча здоровенную сумку. – Ох, ты, горе моё, как же нам быть-то, а? Карта есть?