Тогда мы с Федькой однажды пораньше приехали на кольцо и разыскали его.
– Здоро́во! – сказал я ему. – Это – я, а это – Федька.
Он вытер тряпкой руки и поздоровался с нами за руку.
– Чем могу быть?.. – сказал он.
– Они на тебя жалобу хотят написать, – сказал я. – За то, что ты поёшь, а остановки не объявляешь.
– Уже, – сказал он. – Уже пришли три жалобы.
– Ты пой куда-нибудь в сторону, – сказал я, – куда-нибудь влево. Чтобы не в микрофон.
– Мне вперёд смотреть надо, – сказал он.
– Ну, тогда ты пой потише, – сказал я. – А мы будем поближе к тебе садиться.
– Нет, – сказал он. – Это я не могу. Песня есть песня. Кое-где её надо петь тихо, а в основном – громко.
– Ну, хорошо, ладно, – сказал я, – пой громко, но объявляй ты, ради бога, остановки.
– Сам бы рад, сам бы рад, – сказал он. – Но вы ведь заметили – не всегда выходит. Трудно оторваться от песни.
Я сказал:
– Беда.
И Федька сказал:
– Вариантов нет.
– Ну, пора, – сказал водитель. – Пошли в машину. Вам докуда?
– Нам до школы, – сказали мы.
И пока мы ехали, он всё пел грустную песню про какого-то водителя, про то, что дождь идёт, а ехать ещё тыщу километров и кругом ночь.
А потом наш водитель пропал. Я его месяца два не видел. Я по-всякому его искал, я даже одно целое воскресенье на остановке стоял и ждал его машину. Она долго не шла, потом пришла, и там сидел другой водитель и не пел.
А однажды весной мы с Федькой шли с баскетбола, и вдруг Федька как заорёт:
– Смотри кто!
Я смотрю – а это наш водитель, шикарный такой, в красной ковбойке и белых туфлях.
– Здоро́во! – закричал я и стал трясти ему руку. – Узнаёшь?
Он сначала сделал большие глаза, а потом заулыбался и стал тоже трясти нам руки, мне и Федьке.
– Ну как? – спросил он.
– Когда как, – сказал Федька. – Иногда, знаете, как скучно без вас ехать…
– Куда ты делся? – сказал я.
– Перевели, – говорит. – На междугородные перевозки.
– Не попоёшь теперь, – сказал я.
– Ну нет, ну нет, – говорит. – Я теперь в кружке пою, между прочим.
– Раньше не мог, что ли? – говорю я. – Чтобы в автобусе не петь.
– Я так не могу, – говорит, – Я должен всегда петь. Так устроен. И на работе.
– А сейчас?
– И сейчас, – говорит. – Пою всю дорогу. Там это запросто.
– Не мог, что ли, на другой автобус пойти? – говорю я. – Не на «без кондуктора». Чтобы петь всю дорогу.
– Голова, – говорит он. – Теперь скоро все будут без кондуктора. Так рациональнее.
– Точно, – говорит Федька. – Так рациональнее.
– Уж что рациональнее, то рациональнее, – согласился я.
И мы все замолчали. Стоим и молчим. Что сказать? И…
И вдруг Федька сказал то, что надо, я даже не ожидал от него, даже немного обалдел от такой неожиданности. Он сказал:
– Приходите к нам в школу на сбор. Расскажете про водителей. А потом и споём. По очереди и все вместе. Вот.
– Идёт, – сказал он. – Обязательно.
– Значит, точка! – сказал я. – Придёшь?
– Приду, – сказал он. – Честно.
И потом мы долго трясли все вместе друг другу руки и попрощались с ним за руку изо всей силы.
Мы поедем на рыжем коне
Мы должны были провести сбор «Что мы сделаем и подарим нашей школе».
И я снова подумал, какой наш староста Глеб потрясающий человек.
Он сказал:
– Мы подарим нашей школе лошадь! Что может быть лучше! Ничего, а?!
Все сразу закричали и захлопали в ладоши. Ещё бы! Может, мы целый день ломали бы себе головы, а он сразу придумал.
Глеб сказал:
– Она – эта лошадь будет всеобщим питомцем и любимцем.
Я что-то вспомнил знакомое и закричал:
– Мы будем его холить! Ура! Холить!
– Да! Да! – закричали все.
– Тихо, тихо, – сказал Глеб. – Главное – мы подарим его школе, но все будут знать, что это мы, что это наша идея.
Кто-то спросил:
– А откуда мы возьмём эту лошадь? Разве они есть?
– Чепуха! – сказал Глеб. – Это не затруднение – конечно, есть. Главное, мы достанем его в виде маленького жеребёночка, маленькой лошадки и будем его растить.
– И холить, – сказал я.
– Да. И холить, – сказал Глеб. – Разумеется.
Мы все завелись. Вопросы посыпались:
– А где его достать?
– Где его хранить, то есть держать, то есть растить?
– Белого или чёрного?
– Он нужен, но для чего?
И Глеб легко отвечал на все вопросы:
– Достать его, этого маленького жеребёночка, довольно просто. Где – пока не знаю, не стоит об этом думать. Цена им пять рублей. Именно. Не больше и не меньше. А если больше, то не намного. Деньги соберём в конце сбора. Цвет лучше всего рыжий. Лошадь – она не такая уж большая, будем её держать в спортзале, там, где конь. Для чего она нужна? Глупый вопрос. Во-первых, просто лошадь, не у всех ведь есть. Во-вторых, рыжая, не какая-нибудь; первоклашек катать на ней можно, просто ездить, кому надо… Зайдут в школу, например, иностранные туристы, смотрят – лошадь. Неоценимо. И другое.