Она похлопала его по горбу, пока он, хромая, выходил из комнаты. Запах рвоты тянулся за ним, даже когда он прикрыл дверь, Айден сморщила нос и, сощурившись, перевела взгляд на халфлинга, лежащего на кровати.
Он хоть и вырос почти в два раза с тех пор, как она его видела, но вид имел болезненный, а также был белым, как мел, приоткрытые губы посинели.
«Жалкий».
Айден скрестила руки на груди и зашагала по комнате. Подошвы чёрных сапог монотонно выстукивали ритм, почти вводя её в транс. Айден сделала паузу, прикоснувшись к висевшему кинжалу, и пнула кровать ботинком.
— Ликан! — выкрикнула она. — Очнись.
Тот не шелохнулся.
— Ликан! Проклятье. Я сказала, просыпайся! — её звучный голос наполнил комнату.
Тем не менее, мужчина, покрытый кровью, потом и своей рвотой, не пошевелился.
«Логан что, добил его?»
Мышцы привычно напряглись.
«Уничтожить».
Айден не осмелилась прикоснуться к нему. Вместо этого размахнулась и пнула его ботинком по ноге.
— Подъём!
Халфлинг вздрогнул и зашевелился под одеялом. Наполовину открыл глаза, но быстро закрыл и снова затих.
Айден стиснула зубы, наблюдая за ним.
— Я ведь могу прикончить тебя прямо сейчас, ягнёнок. Могу в два счета переломать твои кости.
— Тогда убей меня.
Его голос, слабый и хриплый, тихо раздался в комнате.
Эти слова только подлили масла в огонь.
— Хочешь умереть так? Без боя?
Она плюнула в его сторону.
— Никчёмный ягнёнок.
Халфлинг медленно покачал головой, снова слегка приоткрыв глаза, как бы угрожая при удобном случае впасть в беспамятство.
— Я не буду сражаться с тобой. Я ведь твоя добыча.
Айден скрестила руки на груди, упрямо выдвинув челюсть вперёд.
— Тогда не жди от меня пощады. Я подожду, пока ты будешь готов сражаться, ты будешь умолять меня сохранить тебе жизнь. И тогда я сломаю каждую косточку в твоём теле.
Глаза закрылись, он отвернулся от неё.
«Чего ты ждешь, Айден? Убей его».
Гул в ушах нарастал, кровь пульсировала в висках. Она потерла их.
«А что насчет тех воспоминаний?»
«Вот дерьмо, нужно убираться отсюда подальше».
Простое его созерцание вызывало сильное желание проломить кулаком стену или ещё что похуже, но если она повредит драгоценную фреску Гевина, он впадёт в бешенство, а Беннету придётся подчищать за ней беспорядок.
Стиснув зубы, Айден выскочила из комнаты и направилась в качалку. Может быть, поколотив что-нибудь, она избавит голову от ненужных мыслей?
В качалке, или, как её называли демоны, Круши-всё-комнате, было полным-полно приспособлений для полноценных киллерских тренировок. Боксерские груши, скамьи для жима, беговые дорожки, манекены для спарринга, даже полноразмерный бассейн. Быстрый заплыв успокоил бы нервы, но это также означало, что плавать придётся голой — не самая лучшая затея в доме, полном демонов, которые могли учуять аромат её обнаженной плоти со скоростью голодной акулы.
Сбросив кожаную куртку по пути к спарринговому манекену, Айден осталась в худи и белой футболке (прим. толстовка без молнии, которая одевается через голову). Когда девушка приблизилась к безруко-безногому торсу, и в её голове мысленно пронеслись эпизоды тренировок.
— Блок, Айден, используй силу и замах бёдер для удара.
Уэйд, её наставник, стоял в оборонительной позиции, ожидая её нападения.
Айден сделала резкий выпад ногой в его сторону. И упала на пол, пропустив ответный удар по рёбрам. Воздух с шипением вырвался из лёгких, она вздрогнула и схватилась за грудь, пытаясь восстановить дыхание.
— Ты открылась. Не убрала то колено, а я тебе говорил, — усмехнулся Уэйд.
— Не думаю, что ликаны пойдут на меня с кунг-фу а-ля Брюс Ли, Уэйд. Они сражаются, как девчонки. Разве ты не должен учить меня блокировать удары когтей?
Уэйд наклонился, протягивая ей руку, чтобы помочь встать, и она позволила ему подтянуть её в стойку.
Он стиснул её руку прямо перед тем, как ударил, снова отправив задыхаться на колени.
— Ты будешь сражаться в жизни не только с ликанами. Ещё раз поставишь под сомнение мой метод обучения и проведёшь неделю в одиночке.
Растворившись в каждом ударе кулаком, Айден продолжила избивать манекен. Бой заставлял её расслабляться и уменьшал напряжение в мышцах. Манекен шатался и принимал тычки без единого протеста, пока её конечности хлопали по нему, словно удары молнии, быстро и точно. Каждая серия движений была отточена до мелочей, она действовала без раздумий. И поэтому, к сожалению, оставалась куча свободного времени для размышлений.