Вообще-то, Рив был главным, но в этом деле он не встанет на ее пути. Для него его девочки не были простым источником дохода… Они были работниками, о которых он заботился и с которыми глубоко себя отождествлял. Поэтому, если одной из них кто-то причинил вред, будь то какой-либо клиент, парень или муж, у Рива возникал личный интерес в возмездии.
Шлюхи заслуживали уважения, и девочки получат его.
– Сначала преподай ему урок, – прорычал Рив.
– Не волнуйся об этом.
– Дерьмо… я виню себя в этом, – прошептал Рив, протянув руку и взяв нож для конвертов. Тот был в форме кинжала и таким же острым, как и оружие. – Нам нужно было раньше его убрать.
– Казалось, у нее все более или менее наладилось.
– Может, она просто стала лучше этоскрывать.
Они вчетвером на миг замолчали. Их профессии сопутствовало много потерь – едва ли смерть людей была сенсационной новостью – но, по большей части, в уравнении знаком «минус» были он и его команда: это они устраняли народ. А потеря кого-то из своих, от руки чужого, была ударом в сердце.
– Хочешь обсудить, как идут дела этой ночи? – спросила Хекс.
– Не сейчас. Мне тоже есть чем поделиться. – Заставив мозги работать, он посмотрел на Трэза и айЭма. – То, что я сейчас скажу, несет с собой много грязи, и я хочу дать вам обоим шанс уйти. Хекс, у тебя такой возможности нет. Прости.
Трэз и айЭм остались на месте, что ничуть его не удивило. Трэз также показал ему средний палец. Тоже не сенсация.
– Я был в Коннектикуте, – сказал Рив.
– А также в клинике, – добавила Хекс. – Зачем?
Иногда GPS – полный отстой. Сложно сохранить хоть какую-нибудь конфиденциальность.
– Забудь чертову клинику. Слушай, мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня.
– А именно…
– Считай бойфренда Крисси аперитивом перед ужином.
– Рассказывай, – холодно улыбнулась она.
Он посмотрел на кончик ножа для конвертов, вспоминая, как они с Рофом смеялись, ведь такой был у них обоих. Король пришел к нему после летних нападений, обсудить дела Совета, и увидел эту вещицу на столе. Роф пошутил, что на своей основной работе они оба также пользовались лезвием, даже если держали в руках ручку.
И это действительно так. Несмотря на то, что нравственность была на стороне Рофа, а у Рива имелся лишь эгоизм.
Поэтому не добродетель подвигла его на принятие решения и выбор курса. А то, что, как и всегда, приносило ему наибольшую выгоду.
– Это будет непросто, – пробормотал он.
– Веселые дела всегда такие.
Рив сосредоточился на остром кончике ножа:
– Это… не ради веселья.
***
С приближением рассвета и конца смены, Элена нервничала. Время свидания. Время решения. Мужчина должен приехать и забрать ее из клиники через двадцать минут.
Боже, она снова несла чушь.
Его зовут Стефан. Стефан, сын Тэма, хотя она не знала ни его, ни его семью. Он был гражданским, не аристократом, и пришел в клинику со своим кузеном, порезавшим руку, рубя поленья на дрова. Заполняя выписку, она поговорила со Стефаном о том, о чем обычно говорят одинокие люди. Ему нравились Radiohead, ей тоже. Ей нравилась индонезийская кухня, ему тоже. Он работал в человеческом мире, компьютерным программистом, благодаря возможности отсылать результаты работы через Интернет. А она была медсестрой. Он жил в доме с родителями, единственный сын в абсолютно гражданской семье – или, по крайней мере, они были похожи на совершенно гражданскую семью, отец занимался строительством для вампиров-подрядчиков, мать бесплатно обучала Древнему Языку.
Мило. Нормально. Благонадежно.
Учитывая, что аристократы сотворили с психическим здоровьем ее отца, она сочла такой вариант неплохим, и когда Стефан пригласил ее выпить кофе, Элена согласилась, они договорились на сегодня и обменялись номерами.
Но что она будет делать? Позвонит ему и скажет, что не сможет пойти по семейным обстоятельствам? Пойдет все равно, и будет волноваться об отце?
Быстрый звонок Люси, сделанный из раздевалки, и новости из дома были на стороне свидания. Отец Элены хорошо отдохнул и теперь спокойно работал со своими бумагами за столом.
Полчаса в ночном ресторане. Может, разделенная булочка. Каков вред?
Окончательно определившись, она не оценила картинку, возникшую у нее в голове. Обнаженная грудь Рива с теми татуировками в виде красных звезд – не то, о чем ей стоит думать, когда собираешься на свидание с другим мужчиной.
А на чем ей нужно было сосредоточиться, так это на том, чтобы освободиться от униформы и, по крайней мере, немного поправить свой внешний вид.
Когда начал приходить дневной персонал, а работавшие ночью – расходиться, Элена переоделась в юбку и свитер, который принесла с собой…
Она забыла туфли.
Великолепно. Белая каучуковая подошва так сексуальна.
– Что-то не так? – спросила Катя.
– Есть шанс, что эти белые лодочки не полностью разрушат мой наряд?
– Эээ… честно? Все не так плохо.
– А ты вообще не умеешь лгать.
– Ну, я попыталась.
Элена положила форму в сумку, переделала прическу и проверила макияж. Разумеется, она также забыла подводку с тушью, поэтому на этом фронте конница осталась без коней, образно выражаясь.
– Я рада, что ты согласилась, – сказала Катя, стерев с белой доски расписание дежурств.
– Ты мой босс, и это, между прочим, заставляет меня нервничать. Уж лучше бы ты радовалась при виде того, как я прихожу в клинику.
– Нет, не в работе дело. Я рада, что ты идешь сегодня на свидание.
Элена нахмурилась и огляделась. Каким-то чудом они оказались одни.
– Кто говорит, что я иду не домой?
– Женщина, идущая домой, не переодевается здесь. И не беспокоится о том, как ее обувь сочетается с юбкой. Не буду мучить тебя вопросами.
– Какое облегчение.
– Если только ты сама не захочешь поделиться.
– Нет, я оставлю это при себе, – рассмеялась Элена. – Но если у нас что-нибудь получится… я расскажу.
– И я за этим прослежу, – Катя подошла к своему шкафчику и просто уставилась на него.
– Ты как? – спросила Элена.
– Я ненавижу эту чертову войну. Ненавижу, что сюда привозят мертвых, ненавижу видеть на их лицах всю ту боль, которую они пережили. – Катя открыла шкафчик и принялась вытаскивать оттуда парку. – Прости, не хотела портить настроение.
Элена подошла к ней и положила ладонь женщине на плечо.
– Я прекрасно понимаю твои чувства.
Когда их взгляды встретились, между ними наступило понимание. А затем Катя прокашлялась.
– Да, марш отсюда. Мужчина ждет.
– Он должен забрать меня отсюда.
– Воооот как, тогда я просто поброжу вокруг и выкурю снаружи сигаретку.
– Ты же не куришь.
– Вот блин, опять мимо.
На пути к выходу Элена отметилась в приемной, чтобы убедиться, что ничего не нужно передать следующей смене. Удостоверившись, что все в порядке, она прошла через двери и поднялась по лестнице, пока наконец не вышла из клиники.
Ночь меняла прохладу на холод, Элене казалось, что воздух пах голубым, словно цвет на самом деле имел запах. Просто чувствовалось нечто свежее, леденящее и чистое, когда она делала глубокий вдох и выдыхала мягкие облака. С каждым вдохом она чувствовала себя так, будто принимала в легкие сапфировый кусочек небес, словно звезды были искрами, пробегающими по ее телу.
Она попрощалась с отставшими медсестрами, которые уходили, дематериализовывались или уезжали, в зависимости от того, что у них было дальше по плану. Затем пришла и ушла Катя.
Элена постучала по полу ногой и сверилась с часами. Мужчина опаздывал на десять минут. Ничего страшного.
Прислонившись к алюминиевой обшивке, она почувствовала, как в жилах запела кровь, странная свобода растеклась в груди при мысли пойти куда-нибудь с мужчиной, ни о чем не беспокоясь…