Глава 30
Я была права. Кирилл продолжал: «Все, кто окружал меня, сколько я себя помню — всегда льстились и заискивали передо мной. Да что уж там говорить — мое первое знакомство с женским телом…Когда мне было шестнадцать лет, и я зашел в пик своего пубертата, мама поняла, что я заглядываюсь на одноклассниц. В день моего рождения она приказала мне нарядиться и ждать в своей комнате. Вечером, пока мать развлекала гостей и была королевой бала, ко мне постучалась красивая, харизматичная женщина, и я сразу понял — опытная. И следующая моя догадка, прямо в яблочко — ей заплатили. Тогда я был не против, даже ликовал, что все так получилось — без стыда, без проблем и ошибок. Мать тоже была уверена в своей правоте: «Чтобы ты научился обращаться с женским телом. Это тебе как пробное занятие, чтобы ты понял, что к чему и не оплошал в свой настоящий первый раз».
Какой ужас…Это что, выставка собак, где ее кобелек всегда должен показывать самый лучший результат и утирать нос своими наградами и медалями соседкам?
— Однако после пробного раза с проституткой были еще и еще. Целых два месяца она заказывала мне разных женщин. Не потасканных, с потухшим взглядом от толпы клиентов и венерическими заболеваниями — это были элитные девочки, которые обучали меня мастерству. Я больше не трепетал перед голыми девушками, как мои сверстники, для меня сношения стали чем-то обыденным. Теперь я понимаю, что предпочел бы отказаться от всего этого. Я хотел бы душой прочувствовать свой первый трепетный раз с девочкой, которая мне искренне нравилась. Мы бы оба были невинными, стеснительными, и методом проб и ошибок изучали бы тела друг друга.
Вот как ты печешься о своих ранних юных чувствах…Мне практически стало тебя жаль, если бы не одно НО, Кирилл… Напомнить тебе, как ты обошелся с МОЕЙ девственностью?! Как раз за разом ты навешивал на меня ассоциацию, что секс — равно боль и унижения?
— Но я уже был слишком циничным, чтобы любоваться своими нежными одноклассницами. Они были для меня слишком стеснительными и закомплексованными неумехами. Я тогда думал так: «Зачем мне тратить время, чтобы возиться с этими неумелыми пустышками? Они наверняка будут стесняться наготы, лежать бревнами и отказываться от всего, что я хочу с ними провернуть. Проще заплатить профессионалке и наслаждаться ее трюками и божественным раскованным телом». А потом и платить стало не нужно. Как только меня вывели в свет по-настоящему, у меня не было отбоя от секса. Мне даже и пальцем не приходилось шевелить, потому что женщины каждый день висли на мне. Я не приукрашиваю, чтобы поднять собственную значимость. Каждый день дамы либо делали мне двусмысленные намеки, либо в открытую предлагали мне себя — и я всегда брал. И эти женщины ничем не отличались между собой — просто тела для удовлетворения моей похоти.
Вот она — одна из огромных проблем в воспитании богатеньких детей. Во всех сферах жизни им все приносят на блюдечке с голубой каемочкой, и у них пропадают интерес и мотивация ко всему…
— И то, что меня гложило всегда — все они были неискренними. Кто-то хотел заполучить красавчика хотя бы на одну ночь. Кто-то строил более долгосрочные планы — раскрутить меня на дорогие подарки или хорошее рабочее место. А самые смелые целились мне в невесты.
А я стремлюсь сломать тебе жизнь, мой дорогой. Не думай, что и этот секс дается тебе бесплатно.
— И со временем я принял правила игры. Я уверовал, что любви между людьми не существует, есть только прагматичные связи. Кто слабее — предлагает себя для получения желаемого, а кто сильнее — пользуется этим. Мне не надо было ни перед кем унижаться, поэтому я всю жизнь только брал, брал, и даже не чувствовал за это благодарности. НО ТЕПЕРЬ, — он так неожиданно повысил голос и взял меня за руку, — теперь я жажду отдавать. Я хочу делиться с тобой своими эмоциями, я хочу весь мир бросить к твоим ногам. Скажи, что ты хочешь, Кристина, и я буду счастлив исполнить это!
Я хочу, чтобы ты страдал так, как никто другой на свете…
— Я…я даже не знаю, это так неожиданно, — я понимала, что просить что-то материальное, значит обесценить весь свой возвышенный образ. Но какие-то мирские желания мне в голову не шли.
— Хочешь ли ты официально стать моей девушкой, моя ты прелесть?! — от переизбытка чувств он так сильно стискивает мне руку, что костяшки начинают белеть.
Моя, моя, моя. Сколько «моя» ты можешь запихнуть в одно предложение, чертов эгоист!?
— ДА! — вырывается из меня. Кирилл думает, что это согласие на долгожданное событие, что я ликую от нашего нового совместного жизненного этапа. Но это радость от того, что я на шаг приблизилась к исполнению своего злобного плана.