Руслан понизил голос и сжал кулаки: «Но, видимо, существует одна вещь, которую ты желаешь больше этого…»
— Да. К сожалению. К моему глубочайшему прискорбию. Появись ты раньше, я бы выбрала тебя. Себя. Наше счастье. Но я прошла через слишком многое. Я предавала, воровала, запугивала, обманывала, продавала себя, убивала себя раз за разом, делала много плохих вещей — я рассказала тебе только краткий пересказ моей поганой жизни, на большее у нас нет сейчас времени. Я совершала все эти поступки, успокаивая себя — все не напрасно. Ты делаешь это ради великой цели, ради огромной мести. Все оправдано. И если я сейчас отойду в сторону, получится, что я целых два года была отвратительным человеком просто так…
— И ты решила продолжить быть им?! Отдаться саморазрушению и анархии?! Нина, послушай — ты все еще живешь прошлым, оглядываешься назад — не отдавай долг всем своим плохим поступкам, отвернись от них и иди навстречу своему счастью! Зачем ты наказываешь себя еще больше?!
— Потому что сейчас это — единственный правильный путь, который я вижу для себя…
— Даже если ты потеряешь меня навсегда?!
В его глазах столько боли. Он не может поверить, что я делаю выбор в пользу таких ужасных вещей.
— Да, любимый. Даже если так. Я изначально не должна была тебя встречать, это был просчет судьбы, нелепая случайность. Но ты подарил мне незабываемые полгода, я буду помнить их даже в глубокой старости. Возможно, это самое ценное, что у меня останется. Возможно, я не приобрету ничего, что даже едва приблизится к блаженству, что было у нас с тобой, — я перехожу на шепот, — а, возможно, я вообще не останусь в живых во время исполнения моей мести…
Руслан падает на колени и обхватывает меня руками: «Нина, любимая, хорошая моя, что ты вообще такое говоришь?! Ты даже умереть готова, лишь бы Кирилл захлебнулся в собственной боли?!»
— Да…Зуб за зуб…,- я чувствую, что этот разговор отнимает у меня все силы, выворачивает душу наизнанку и рвет ее на мелкие кусочки.
— Я НЕ МОГУ ПОЗВОЛИТЬ ТЕБЕ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! Ты не в себе, ты не отвечаешь за свои действия. Я не могу отпустить тебя на самоубийство.
Вырываюсь из его объятий и отпрыгиваю назад: «ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ, РУСЛАН! Если ты помешаешь мне, если ты хоть как-то намекнешь Кириллу обо всем, что я рассказала тебе по секрету, я сделаю с собой что-то страшное…Ты не отнимешь у меня того, ради чего я жила три года…»
Это мой голос?! Такой глубокий и грубый…Пробирает до костей…Мне страшно…Я как будто смотрю на себя со стороны…
До Руслана наконец-то доходит, что я действительно готова НА ВСЕ ради своих безумных планов.
— Позволь мне поцеловать тебя в последний раз и попрощаться…
— Прости меня, моя любовь.
На короткий миг мы падаем в объятия друг друга и забываемся в отчаянном, жадном прощальном поцелуе. Таком горьком и соленом — мы оба плачем и знаем, что это расставание насовсем. Навсегда.
Я возвращаюсь обратно и больше не оборачиваюсь назад. Когда до дома остается один переулок, бегу как сумасшедшая, и задыхаюсь от темпа и собственных слез.
У подъезда стоит Кирилл. Он бросает телефон от неожиданности и мчит ко мне навстречу: «Кристина, золотая, родная, что с тобой?! Он обидел тебя?! Он что-то тебе сделал?!» Трогает, вертит, осматривает на предмет ран.
— Нет-нет, все хорошо, мы просто поговорили. Он рассказал мне очень грустную историю своей жизни.
Сменяю грустный тон на отчаянное притворное веселье человека, который пирует в последний раз перед утренней казнью: «Но мы ведь здесь не для этого, правда? У нас сегодня вообще-то помолвка! Так будем же веселиться от души!»
— Вот это по-нашему! — Кирилл обнимает меня, и мы растворяемся в темноте подъезда.
Глава 42
(Год и восемь месяцев назад)
Сначала я сомневалась, стоит ли вываливать на мою нежную маму столько грязных подробностей — от одной только моей смерти ее так подкосило. Но шила в мешке не утаишь. Сказала «а», значит, говори и «б».
— Помнишь, ты поздравляла меня с таким удачным счастливым браком?
— Конечно помню! Кстати, а Кирилл-то знает, что ты, бедняжка моя, вернулась? Он-то весь уж распереживался, места на себе не находил!
Я подозрительно смотрю на маму: «Уж прямо разволновался? Или ты сама себе это надумала, потому что считаешь его хорошим человеком?»
Она потупила взгляд: «Ну, с виду он, конечно, был спокойный и холодный…Но это он просто от стресса замкнулся в себе! Я-то чувствую, как это по нему ударило! Каждый ведь горе переживает по-разному…»