Это не было похоже на подростковые романтические диалоги: «Ты моя навеки, и мы всегда-всегда будем вместе!»
Кирилл приказывал мне. Почти что угрожал.
— Умоляю тебя, мне правда очень больно. Сейчас синяк останется. Отпусти мою руку, прошу.
Но вместо этого он схватил меня еще и за плечо и начал трясти со звериным оскалом: «Я СПРАШИВАЮ — ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА?! ОТВЕЧАЙ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!»
Мне не остается ничего другого, как тоже перейти на отчаянный крик: «Я ВСЕ ПОНЯЛА! ПОЖАЛУЙСТА, ОТОДВИНЬСЯ, ТЫ МЕНЯ ПУГАЕШЬ!»
Но он не унимался: «КЛЯНИСЬ, ЕСЛИ ПОНЯЛА. КЛЯНИСЬ, ЧТО НИКОГДА НЕ УЙДЕШЬ. КЛЯНИСЬ, КЛЯНИСЬ, КЛЯНИСЬ». Его как будто заклинило. На каждом "клянись» он истерично тряс меня.
— Я КЛЯНУСЬ! — толкаю его свободной рукой, и у меня наконец-то получается выдернуть запястье. Как я и думала — оно покраснело и саднило.
Стараюсь медленно отползти от него как можно дальше. Жалко, что на пути не попадается никаких предметов для самообороны — ни бутылки, ни хотя бы пульта.
Теперь я поняла все точно. Если хотя бы намекнуть ему, кто я такая, он сойдет сума и придушит меня собственными руками…У нас нет будущего, он не примет меня настоящую…А жить со страхом того, что рано или поздно всплывет какой-нибудь подлый факт, и он проломит мне черер в темной квартире, я не хочу…
Нет, завтра беру деньги и сматываюсь. Доигралась.
— Маленькая моя, родная, ты чего? — Кирилл наконец-то заметил, что я в испуге отползаю от него все дальше и дальше, — я тебя напугал? Прости, пожалуйста, я не хотел.
Он идет за мной следом, и мне стоит титанических усилий, чтобы не заорать и не запульнуть в него чем-нибудь.
— Кристиночка, зайка, ну ты чего? Немного перегнул палку…Просто ты о таких страшных вещах начала рассуждать, меня и переклинило… Иди ко мне. Ну, пойдешь? ПОЙДЕШЬ?!
— Пойду…,- я совсем не хочу идти к нему в объятия. Не уверена, что руки сейчас сомкнутся не вокруг моей талии, а на горле. Но деваться некуда — если сейчас ослушаюсь, то он может взбеситься еще больше.
— Правильно, моя золотая. Не прогоняй меня. Не надо.
Он долго сидит и как будто убаюкивает меня, хотя я понимаю, что это больше нужно Кириллу для своего же успокоения.
Когда мне кажется, что он пришел в норму, я аккуратно спрашиваю: «Можно я ненадолго выйду на балкон подышать свежим воздухом? В квартире как-то душно»
— Иди, конечно. Только накинь куртку, к вечеру уже похолодало.
Я делаю все, как он говорит, и врываюсь на балкон, жадно вдыхая свежий воздух. Голова кружится от стресса. Но я смогла. Держалась молодцом.
Не сразу у меня появляется желание смотреть на прохожих. Но, когда мой взгляд все-таки начинает скользить по незнакомым пешеходом, я замечаю одно родное лицо под собственным подъездом. И оно тоже в упор смотрит на меня.
РУСЛАН! ЛЮБИМЫЙ! Но как? Зачем?…
Он жестами показывает, чтобы я спустилась во двор. Отвечаю пальцами: «Одну секунду!», мчусь за телефоном и набираю СМС: «Ты можешь подождать еще полчаса?»
«Я буду стоять хоть до рассвета, пока мы не поговорим»
Прижимаю телефон к беспокойной груди. О чем же будет эта беседа?!
Глава 54
Действую уже по старой накатанной схеме, даже не задумываясь о том, что будет с Кириллом, если он так часто станет глотать лошадиные дозы снотворного. Но теперь мне уже его совсем не жалко.
— Я выпью сок, а ты коньяк. Поднимаем тост за нашего чудесного сыночка! — подаю ему большой бокал с хорошо растворенным порошком.
— До дна! — за такой уважительный повод Кирилл все мигом опустошает.
Гладит мне руки, обнимает, а я только гипнотизирую его взглядом: «Засыпай, засыпай, засыпай». Каждая минута тянется бесконечно долго, и я начинаю себя накручивать — а вдруг Руслан передумает и уедет домой? Где же мне потом его искать?!
Кирилл клюет носом, протяжно зевает, а потом просит провести его до кровати. Никогда прежде я не исполняла его просьбы с таким энтузиазмом.
— Поспи немножко. Сегодня был насыщенный день. А я с тобой лягу рядышком.
Но, как только я слышу его размеренное посапывание, пулей встаю с кровати и сбегаю вниз по ступенькам. Хоть бы не ушел, хоть бы дождался!
— Руслан! — кричу, как только открываю подъездную дверь. Рыщу глазами — нигде его нет. Неужели передумал?!
— Я здесь, — он встает со скамейки и идет мне навстречу. Какое облегчение. Мы все-таки поговорим, — присядем? Нечего любопытным соседям глаза мозолить.