– Тебе никто не говорил, что использование запрещённых проклятий карается смертью?
Не смотря на весь свой ужас и потрясение, я всё же смогла ответить:
– Оно не запрещённое.
Бровь мага взлетела вверх, будто спрашивая, правда ли я уверена в своих словах.
– Мама его постоянно использует, – голос мой начал предательски падать, сил отвести взгляд или хотя бы моргнуть не было никаких.
Я так и стояла, совершенно не сопротивляясь, и как завороженная смотрела в чёрные глаза, в глубине которых отчётливо плескалось алое пламя…
– А мама у нас кто? – Мягко, но настойчиво подтолкнул Айзек к ответу.
Его правая ладонь, лежащая на щеке, вдруг эту самую щеку начала осторожно поглаживать. Одной молодой ведьмочке пришлось сильно постараться, чтобы не податься навстречу.
– Ведьма, – произнесла одними губами, понимая, что все разумные мысли трусливо бегут с корабля, – боевая…
А дальше что-то случилось.
Пламя в глазах мага как полыхнёт! Да так, что меня натурально в жар бросило, красный огонь заполнил всю черноту и, кажется, даже вырвался на свободу, а сам Айзек задышал тяжело и хрипло, стал практически обжигающим и…
И вдруг накрыл мои губы своими.
Я попыталась увернуться, но куда уж там…
Прикосновение. Сладкое, нежное, заставляющее невольно замереть.
Секундная пауза, а потом…
А потом был поцелуй. Мой самый первый, такой красивый, такой чувственный поцелуй! Обжигающий, но нежный, настойчивый, но мягкий. Такой, что земля вмиг ушла из-под ног, а в голове стало окончательно пусто. Ни одной мысли, только ощущения.
Волна тепла, поднимающаяся где-то внутри.
Обжигающие ладони, сжимающие талию.
Мужское тело, к которому я прижималась своим, и мои руки, вдруг оказавшиеся у него на плечах…
Я словно взлетела! Оторвалась от земли и поднялась высоко-высоко в розовые небеса! Этот полёт не был похож на те, к которым я привыкла, подо мной не было метлы и панический страх рухнуть вниз отсутствовал. У меня словно выросли крылья! И они несли меня всё выше и выше, туда, где тепло и хорошо!..
– Сними защиту, – оторвавшись от моих губ, жарко выдохнул маг, – не хочу делать это здесь.
Бабах! Это меня осознанием накрыло. Болезненно и основательно, как будто и в самом деле с неба на землю рухнула!
Что же это я такое делаю?! Как до такого опустилась? Целуюсь с незнакомцем! С наглым самоуверенным магом на пороге собственного дома! У всех на виду!
Да у тебя проблемы с головой, Веля! Основательные проблемы!
Да если мама узнает… Я труп. А потом и Айзек труп. А потом вообще все умрут, потому что боевая ведьма в гневе – это пострашнее природного бедствия!
Маг пристал с поцелуем вновь, но… но его странная, опьяняющая, лишающая воли магия более не действовала. Истратила все свои волшебные свойства. И разум у меня больше не туманился, и остальной мир не отходил на второй план, было только горько, противно, мерзко.
А ещё очень сильно хотелось разрыдаться, но не зря мама у меня ведьма. Она плохому не научит.
Нужные слова появились на языке, словно я всегда проговаривала их мысленно.
Отстранилась, разрывая то, что даже поцелуем назвать было уже сложно, заглянула Айзеку в глаза… едва не закричала, отчётливо разглядев там бушующее пламя! Но всё же сдержалась.
– Снимешь? – Неверно понял он мои действия.
Кивнула, выигрывая себе время и момент, сглотнула и:
– Сиаран оргонэ, – проговорила чётко, глядя ему прямо в глаза и потому отлично видя, как удивлённо вытянулось вдруг побледневшее лицо, дёрнулся кадык и судорожно сжались руки на моей талии. – Лалиэс шиар мольвиик…
Маг от меня отшатнулся, как от чумной. Шаг, ещё шаг назад, вниз по трём ступенькам, не прекращая смотреть с неверием и непониманием.
– Что… что ты сделала? – С трудом прохрипел он.
Его можно понять, ему сейчас плохо. Ему сейчас очень плохо!
– Не советую приближаться ко мне, – я руки на груди победно сложила, к двери плечами привалилась, глянула на этого насмешливо. – В принципе зря ты с ведьмой связался. Не твой уровень, милый.
Он мне правда милым казался – бледный, едва сдерживающийся, не понимающий, что с ним происходит… красота! Так бы и смотрела вечно.
– Что ты сделала?! – Яростно прорычал маг, гневно сжимая кулаки и зубы и испепеляя меня наполнившимся ненавистью взглядом.
А мне так хорошо было, что так и тянуло сесть и пореветь. Я была достаточно гордой и благоразумной, чтобы не делать этого при Айзеке, поэтому лишь улыбнулась и зачем-то ответила: