– А как же «обойдемся без костылей»? – с сарказмом припомнила я.
– Да забудь ты уже об этих костылях, победителей не судят, – он смеялся, словно вопрос был уже решен.
Пришлось охладить его пыл:
– Слишком позднее время для визитов родственников, Роман-не-знаю-как-по-батюшке-и-знать-не-хочу. А бабуля Тамара любимого собакена оберегает похлеще, чем свои акции. Отец даже шутит, что она завещание на эту визгливую животинку напишет, а не на родного сына!
Он не растерялся – просто перекинул ответственность:
– Так придумай что-нибудь. Оправдай уже как-нибудь мое доверие.
– Придурок!
– А тебе вчера надо было сразу начинать с того, что ты полностью бесполезна.
Вместо ответа я просто пнула его в ногу, парень вскрикнул, отскочил и поднял руки вверх:
– Обойдемся пока без насилия. Найдутся еще поводы, уж поверь. Ладно, не буянь – действуем по старинке: проберемся в дом и сфотографируем псину.
– Конечно! Ведь забираться в чужие дома для половины из нас обычное дело! – непрозрачно намекнула я.
Он изобразил обиженную мину:
– Никак не пойму, к чему ты ведешь. Ехать далеко. Может, не будем терять время, а то до утра не успеем.
Я медленно выдохнула. Было в нем что-то такое же безбашенное, как во мне – и подобное вызывало в душе приятный отклик. Он забирался к нам, или все-таки не он? Если хорошенько подумать, то его опыт в этом вопросе сейчас пригодился бы. Особняк Клодиных намного проще нашего, из охраны там человека два, то есть провернуть все с его навыками проблемой не будет.
– Проехали! – я потащила его снова к стоянке такси. – В смысле, поехали. Устроим этой шавке взбучку. С проникновением.
На этот раз более простой выход выполнения задания нашел Рома:
– Сначала в офис. Ее дом охраняется нашими ребятами, поэтому наверняка в общей системе есть план сигнализации. Если повезет, то получится отключить дистанционно…
Ну кто бы сомневался! Ведь сразу же понятно, что парень этот вопрос решает не впервые. Но вслух я эту тему больше не поднимала – нам не нужны пустые споры, тем более такие, которые могут привести к разрыву нашей временной дружбы.
Однако выяснилось, что таких умных умельцев, как мы двое, в мире предостаточно. В смысле, когда Рома отыскал в компьютере схему особняка и даже нашел заветный способ дистанционного отключения… оказалось, что сигнализация по периметру уже отключена! Сие могло означать только одно – кто-то из ребят добрался до этого задания раньше нас и пошел тем же путем. Теперь придется спешить: или охрана заметит отключение, или те, выполнив задание, сами вернутся в офис и заметут следы. Мы можем оказаться в ловушке, если успеем зайти, но не успеем выйти.
Ехали довольно долго, я даже вздремнула на его плече. А перед высоким забором охранник задумался.
– Полезу один. Получится быстрее и безопаснее.
– Разве мы не напарники? – я не собиралась принимать во внимание его намек на мою несостоятельность.
– Так. Получится. Быстрее, – отрывисто повторил он. – Ты хотя бы наверх забраться сможешь?
– Подсадишь. Или затащишь. Зато если тебя поймают, только в моем обществе могут отпустить.
– Аргумент, – нехотя признал он.
Подскочил и зацепился пальцами за край забора, подтянулся и перебрался наверх. Лег поперек, свесил мне руку. Когда я смогла крепко взяться двумя руками, потянул к себе – я только ногами успевала перебирать. Вниз на другой стороне я спрыгнула сама. И сразу прошептала, осматривая освещенную маленькими лампочками территорию:
– Если сигнализация до сих пор отключена, мы можем войти через кухню. Персонал должен уже спать.
Рома вдруг начал сомневаться, ну да, самое время:
– Персонал может уже не спать, если до нас сюда приходили другие. Этот дом сегодня многолюдное местечко… Но датчики движения не сработали. Значит, у нас еще есть надежда. Только не шуми.
И он, сильно наклонившись, побежал вперед. Я – за ним, с яростным шепотом:
– Сам не шуми!
На темной кухне никого не было – значит, охрана не насторожена. Если кому-то и удалось зайти до нас, то проникли они тихо, тревогу не подняли. Теперь мы можем пробраться в любое помещение дома.
– Где может быть эта псина? – я с трудом угадывала в тихом шепоте парня смысл, поскольку все слова разобрать было невозможно.