- Всё! Больше не могу! – прокричала она, задыхаясь.
Но мои руки крепко ухватили её задницу, а, казалось, дымящийся от трения орган, безжалостно, со свистом драл её молодую письку.
Наконец, я почувствовал, что сперма с болью продирает узкий перешеек семенного канатика, и резко выхватил труженика из горячей щели.
С криками оросил я роскошную розовую возвышенность с восхитительным руслом посредине, переполнившимся обильной молочной влагой.
- Ну, ты загнал меня до корчи, – запыхалась Дана.
- Но ты же так и не кончила?
- Я не умею это, но хочу.
«Опять загадки нимфеток», - подумал я, - «какие начнутся фокусы для стимуляции оргазма на этот раз».
- Удовольствие через боль – лучшее наслаждение, - начал я воспитание на всякий случай.
- Уж я поняла это, милый, – сказала Дана язвительным тоном.
- Да я серьёзно. От этого возник садомазохизм.
- Я не знакома пока с этими извращениями.
- Не извращениями, а ухищрениями. Молодая, ещё узнаешь. Кстати, а сколько твоих лет мы сегодня отмечаем?
- Четырнадцать.
- Шутишь, что ли?
- Серьёзно.
Я вскочил как ужаленный, чёрт бы побрал этих акселераток!
- Что ты сразу не сказала?
- А ты не спрашивал. Да ты бы не полез на меня, если бы узнал!
- Наверно, - неуверенно вымолвил я.
- Да ты не бойся! Я же не девочка больше года.
- Это я понял.
- Что девочек ломал?
- Всего пару раз по молодости, одна - первая жена была.
- Ну и как?
- Уж точно не удовольствие.
- Знаю, – вздохнула она.
- Однако, мне не по себе, прелестная акселератка.
- Да что ты заладил? На то и писька, чтобы трахаться!
- Как я завидую нынешнему молодому поколению, которое понимает это … со дня рождения.
- А моя мама костерит меня, почём зря! Блядь! – орёт, - задорно развеселилась всегда жизнерадостная нимфетка.
Тут раздался звонок в дверь. На пороге появился Фаукат и не один, а с двумя поддатыми хохотушками из своего гарема и тремя бутылками вина.
- Ба, да ты не один! И с такой девушкой, - просверлил Фаукат Дану глазами.
- А я Вас знаю! – отозвалась та, - Вы папа моей подружки.
- Ну ладно, ладно, какой я тебе папа – дядя старше, - указал на меня, сразу молодясь, татарин.
- Да я и не зову тебя папой, а я Дана! – сразу перешла тоже на «ты» и подала руку девушка.
- Ну, опять у Вадика оторва! – восхитился Фаукат, – девочки проходите – это мой друг Вадик с подругой Даной.
- Уж лучше мы дедушек поищем, что нам остаётся, – хихикнула одна из дам, в которой я признал, наконец, блондинку – подарок Феди в трудные дни, когда уехала от меня Татьяна.
- Так Люся, не выступай, – сказала вторая дама.
- Ну, Люся здесь родная, – сказал Фаукат, - Вадик – наливай!
- Поехали! – опомнился я, подымая бокал.
- Вадька, как я соскучился по тебе! – заобнимался Фаукат, - будешь на гитаре играть?
- Снимай с серванта!
Вообще-то, я знал на гитаре только четыре аккорда, что не мешало исполнять под них любые песни.
Пропели «Очи чёрные», «Я встретил Вас», есенинский «Клён – ты мой опавший», дальше пошла всякая муть, как всегда по пьянке.
- Давай весёлую! – закричали дамы.
«На солнце цилиндром сверкая,
Одев самый модный сюртук,
По Летнему саду гуляя,
С Марусей мы встретились вдруг!» - орала компания.
- Вадька, Вадька давай свою песню про презерватив! – закричал Фаукат.
- Так слов никто не знает, – замялся я для виду.
- Вон там у тебя слова, – вытащил Федя из серванта листки с текстом и раздал дамам.
- Песенка о розе! – провозгласил я.
Слова в песне были простые, мелодия лёгкая, последние две строчки пропевались два раза, поэтому компания дружно стала подпевать:
Я помню, как сейчас тот тёплый вечер
И нашу встречу в парке над водой.
Ты ласково обнял меня за плечи
И розу подарил, мой дорогой!
Мужчин я до тебя совсем не знала.
А ты слова любви мне говорил,
И роза ароматы источала,
Как этот запах голову кружил!
Но крепко воспитанье половое
Со мной родная школа провела.
Сказала я: "Согласна дорогой мой,
Купи кондом и дальше все дела".
Ты ринулся в аптеку с дрожью шибкой,
А я в окно смотрела, затаясь.
Там девушка с застенчивой улыбкой
Тебе пакет вручила, потупясь.
Потом мы занялись с тобой любовью,
Шумел листвой над нами тёмный сад,
А роза, уронившись к изголовью
Свой пьяный источала аромат ...
Прошли года и отгремели грозы,
Меня в седую даму превратив.
В гербарии любимом рядом с розой
Храню я, наш родной презерватив!
Последние слова прозвучали с ударением, под усиленные аккорды, все захохотали от неожиданной концовки, а Данка больше всех.
Я включил магнитолу, и толпа принялась танцевать.
- Как тебя не любить, мой поэт?! – обнимала меня Дана в танце, и я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Впрочем, как и положено хозяину, я перетанцевал со всеми дамами.
Разошлись поздно, вдрызг пьяные, я проводил Дану до дома родителей.
Утром, однако, я проснулся не в своей тарелке, и твёрдо решил не продолжать отношений с нимфеткой, мне по горло хватило этих прелестей с Ларисой. И начинались они не менее увлекательно.
XXXII
Впрочем, Лариса не позволила бы никаких отношений с соперницей, даже при моём желании.
Она бурей ворвалась в воскресенье, захватив полами своей раскрытой шубы массу холодного воздуха с улицы.
- Что не позвонил? Мне сказали в больнице, что тебя в четверг выписали.
- Болит у меня, – притворно поморщился я, а сам подумал: «Узнала ты раньше, только протрахалась с начальником отдела».
- Сейчас вылечу!
Она сбросила свою шубу прямо на пол и утянула меня на неё.
Сопротивляться бешеному натиску было невозможно.
А я и не сопротивлялся. Половой эксперимент на шубе очень удовлетворил меня, даже после незабываемой вчерашней истории.
Я только отметил, чтоб суккуб надёжно схватил меня когтистой лапой жажды непреходящих наслаждений, без всякой связи с эмоциональными привязанностями, похоже, я подарил душу Дьяволу.
Лариса, тем более, пошла в разнос. Мы перепробовали с ней массу сексуальных приёмов, из тех, что в обычной жизни называют половыми извращениями, но оторва хотела забить пресыщение, изобретая новые способы.
Я обнаружил, что она уже не может кончить при обычном половом акте.
Когда, однажды, я настойчиво трудился всеми испытанными средствами, она закричала:
- Принеси бутылку!
Я принёс поллитровую бутылку из-под коньяка.
Мы, как обычно, были слишком пьяны, чтобы отдавать трезвый отчёт в своих действиях. Я принёс пустой снаряд, точно предполагая, что ей хочется засунуть его во влагалище, но ошибся только в одном.
Когда горлышко бутылки уже скрылось внутри девичьей плоти, она закричала:
- Дурак! Суй тупым концом!
Я вынул бутылку назад и со страхом взглянул на диаметр.
- Не бойся, - успокоила Лариса, - когда рожают, ребёнок всё равно больше.
Я, всё-таки, не решался.
- Ты же не рожала…
Она выхватила бутылку из моих рук и вставила к себе наполовину.