— Уже немало.
— Я имею в виду, так сказать, общественность и особенно прессу. Адвокат настоятельно просил сохранять конфиденциальность, хотя бы до прояснения дела.
— Обещаю не разглашать, — улыбнулась Наташа.
— Да, моя хорошая. Проблема в том, — Николай вздохнул и тяжело опустился на табуретку, — что вокруг подозреваемого будет ба–а–льшой торг. Так что дело у меня отберут и очень скоро.
— Жаль, — искренне сказала Наташа, — дело и вправду необычное.
— Мне тоже жаль, но, — Николай развел руками, — такой человек быстро откупиться и уж конечно не от меня.
Наташа подняла брови.
— Его зовут Олег Сорочан.
7
— Ты??!
Черт возьми, конечно она не сдержалась и конечно себя выдала. Расплата была мгновенной — двенадцать женских глаз, одновременно вонзившихся ей в лицо и наслаждавшихся сенсацией — наконец–то, дождались, теперь–то ты нас не проведешь. И даже Виорел косо взглянул из–за своего стола: должно быть, у него сработал профессиональный рефлекс и стоит ему забарабанить по клавиатуре компьютера, как на экране начнут проявляться хлесткие заголовки: «Тайная страсть известной журналистки», или «Майор — слишком мало для любви?», или, того хуже «Наталья Иващенко снова взяла… интервью».
Бесследно исчезнув в разгар бала прессы, Наташа пробудила в коллегах двойное неприятие: досаду за ненужное беспокойство о ее судьбе и разочарование. Еще один уплывший прямо из–под носа повод для сплетен. Последнее особо тревожило Иру, которая формально все еще оставалась единственной сотрудницей редакции, об адюльтерах которой не судачил только ленивый. О, как долго она ждала этой минуты, как сладостно прозвучало в ее ушах это Наташино «ты??!».
— Нет, я не смогу, — совсем тихо, что было бессмысленно в наступившей полной тишине, сказала Наташа, окончательно убедив коллег в их подозрениях.
Она подняла глаза, вызвав переполох разбегающихся по офису взглядов. Ей вдруг стало совершенно все равно, что подумают и что скажут и даже не обидно оттого, что Константин — а звонил он — говорит слишком уж терпеливо и тихо. Она вспомнила эти странные звонки мужу, и поняла, что таким тоном свидания не назначают. Ей даже хотелось сказать, что между ними все кончено и бросить трубку, и она еле сдержалась.
Константин, вероятно, был готов к чему–то подобному и поспешил обмолвиться, что звонит по делу.
— Может, у тебя все же получиться? — почти взмолился он.
Помолчав и безжалостно гвоздя взглядом совершенно растерявшихся коллег, Наташа сказала «хорошо» и выслушав оживленно–сбивчивое объявление о часе и месте встрече, повесила трубку и, стараясь не побежать, вышла из комнаты и быстро–быстро застучала каблуками по коридорной плитке, ненавидя себя и торопясь в туалет — смыть с лица ледяной водой предательскую красноту.
Он подобрал ее точно там же, где оставил в прошлый раз — за пару кварталов от дома, и сразу подтвердил, что никакое это не свидание. Никакого ресторана, никаких цветов — а впрочем, вспомнила Наташа, и в первый раз ничего такого не было.
— Понимаешь, — заговорил он, и Наташа поняла, что начнет Константин издалека, — телевидение — это совершенно другой мир.
— Да–да, — перебила она, — комплексное воздействие на органы чувств, гипнотизация сознания. Ты собираешь прочесть мне лекцию для первокурсников?
— Вообще–то я о другом, — растерялся он. — Я всего лишь хотел сказать, что бабки совсем другие.
— Ну да, — она вдруг почувствовала невероятную легкость и, более того, свое превосходство над ним, — ты же у нас телекиллер. Кстати, ты платишь налоги?
— А что? — не понял Константин.
— Да так. Киллеры, кажется, не платят. А вот телевизионные, — она демонстративно почесала в голове.
— Послушай, — он похоже решил перехватить инициативу, — я тебе работу предложить хочу.
— Ух ты! И что мне предстоит? Делать минет в прямом эфи…
— Перестань! — прикрикнул он. — Зачем ты так? Я ведь серьезно. Ты — хорошая журналистка, я изучал твои материалы. Будешь делать скандальные репортажи в моей программе, разоблачения. Ну, ты понимаешь. Мой анонс твоего репортажа — это будет как косточка для собачки: зритель уже будет знать, что его ждет горяченькое и начнет истекать слюнями. Отличный тандем может сложиться, ты не находишь?
Наташа прищуренно рассматривала Константина. А он красивый, подумала она: высокий лоб, острый нос, выдающийся волевой подбородок.
— Ты меня извини, Костя, — она положила ладонь на его колено, — но я тебе отчего–то не верю. Зачем я тебе? У тебя на нашем молдавском небосклоне и без меня популярность неземная.