— Это если преступление никого не интересует. Разве что для поддержания благоприятной статистики. А когда идет торг?
— Так в том то и дело.
— В чем?
— Что торг начинается, когда преступление почти раскрыто.
— Ну да, у тебя отбирают дело, представив так, будто ты не справился и передают его подполковнику Никитину, или подполковнику Палади, а то и полковнику Гологану. Они же, в отличие от некоторых не подводят! — ее голос был одним неприкрытым сарказмом.
— Прошу тебя! — еще больше скривился Николай.
Но Наташа разошлась не на шутку и одеяло в районе ее колен то резко вздымалось, то снова рушилось вровень с поверхностью кровати.
— Так откуда письмо? — потрясла она ворохом листов.
— Я через частников кое–что узнал. Конечно, у них возможности — не сравнить с нашими, но я и вправду пока не могу привле…
— Постой, каких частников? Таксистов, что ли?
Поджав губы, Николай шумно выдохнул через нос.
— Сисадмин у меня есть знакомый. Вот он и пробил. За две минуты и совсем недорого. Ну, конечно, точное мес…
— Постой, ты что, заплатил ему из своих денег?
— А как еще? — растерянно спросил Николай. — Мне что, в бухгалтерии деньги брать? Под расписку? А отчитываться как? Пятьсот леев всего…
— Сколько?? — подскочила Наташа.
— Это недорого, Наташ.
— Да ну тебя!
Она отвернулась, сложив руки на груди и выпятив нижнюю губу.
— Наташ!
— Отстань!
— Письмо в самом деле из России.
— Ну и хрен с ним!
— Администратор сказал, что по всей видимости, действительно из Москвы.
— По всей видимости? — метнула насмешливый взгляд Наташа. — Может, из Мурманска? Тоже на «М».
— Наташ, у него нет таких возможностей…
— Вот и нечего было ерундой заниматься, — она отбросила листки и, спустив подушку, легла спиной к Николаю.
— Это не ерунда, — мягко возразил Николай, собирая листки.
— Да, не ерунда. Это откровения писателя–сатирика. Что с тобой? — перевернулась она на спину. — Ты — следователь. Почему ты веришь во все подряд? Лилии, ее мужу, теперь вот этому придурковатому анониму. Тебя же за нос водят.
— И я так в начале подумал.
— А сейчас что ты думаешь?
— Это письмо, — Николай веско потряс бумагами, — база моей новой версии. Основной версии.
— Ох… Значит, ты получил письмо, и ты сразу поверил автору?
— Не сразу. Часов, кажется — он поводил глазами, словно по воображаемому циферблату, — ну да, часов через шесть.
— Господи, — устало сказал Наташа. — И что же произошло за эти шесть часов?
— Лилия исчезла.
Наташа снова перевернулась — теперь ее лицо было полностью обращено к Николаю.
— Как исчезла?
— На сегодняшний день — бесследно.
Они помолчали.
— А когда это случилось?
— Я же говорю, в тот же день, когда я получил письмо.
— У тебя есть основания предполагать, что эти события как–то связаны?
— Конечно. Я рассказал ей кое–что, воспользовавшись вот этим письмом — он снова потряс бумагами. — После чего она исчезла.
— Что, прямо на твоих глазах?
Николай заулыбался.
— Давай–ка еще коньячку выпьем, — предложил он.
— А! — махнула рукой Наташа. — Наливай! Все равно разговор до утра будет.
Николай заглянул под кровать, где ожидали бутылка и две рюмки со следами коньяка на дне, и налил еще по одной.
— Она из дома пропала? — спросила Наташа, поморщившись от коньяка.
— Давай по порядку, — он снова наклонился, чтобы вернуть опустошенные рюмки во временное убежище, под кровать. — Получив письмо, я напросился к ней в гости.
— Зачем?
— Я рассказал кое–что, отчего она побледнела и даже присела на диван — так ей, видимо, было нелегко сдержать свое изумление.
— Про письмо? Но он же просил не разглашать…
— Нет–нет — замахал руками Николай. — Как ты могла подумать? Я сказал, что у меня есть подозрения, что она говорит неправду. Сказал, что Сергей Платон успел оставить свидетельства того, что он заметил за собой хвост. Мужчину, который следил за ним, меняя каждый день машины. Что Платон хотел выяснить, что это за мужчина, и более того, что он сам следил за этим мужчиной и кое–что про него выяснил. Еще я сказал, что подробности сообщить не могу, но что это задокументированное признание Платона, которое может быть предъявлено на суде, полностью опровергает версию, которую изложили она. Ну, то есть жена Сорочана.