Одним словом, знаменитый южный темперамент. А значит действовать Хитрому Лису в сложившейся ситуации предстояло очень и очень осторожно.
Сущность террористов, конечно, весьма и весьма опасна. Но и Хитрый Лис не лыком шит. Не раз ему приходилось выкарабкиваться из ситуаций и позаковыристее.
По крайней мере, пока я не выявлю этих субчиков, всех до единого, я не усну спокойно.
Но вначале их нужно найти. Вычислить. После того побеседуем.
С этими оптимистическими мыслями и, не откладывая дело в долгий ящик, я распаковал свой чемоданчик, достал все необходимое из него и вскоре и родная мать, окажись она рядом, не узнала бы меня.
Стоя перед зеркалом, забранным в дорогую золоченную раму, я придирчиво и внимательно разглядывал стоящего там незнакомца. Указательным пальцем руки я коснулся гладкой поверхности синтетической маски, пытаясь хотя бы на миллиметр сдвинуть ее.
Тщетно. Маска плотно прилегала к лицу. Она словно приросла. И выглядела к тому же, ничуть не хуже лица. С той лишь разницей, что была другим лицом. Совершенно не похожим на лицо Хитрого Лиса.
Некоторые неудобства представлял объемистый живот.
Но в нем было спрятано содержимое аморфированного двадцатью минутами раньше чемоданчика - целый небольшой арсенал. В общем, приходилось мириться с некоторыми издержками преобразовательного процесса.
К тому же, живот дело привычки. Уже через пару часов я совершенно не буду его ощущать. Ведь мне и раньше приходилось изменять свои параметры.
Под самый конец чудесного преображения на пальцы рук я одел тончайшие пластиковые чехольчики с измененным узором папиллярных линий, а так же сунул себе в карман пачку новеньких хрустящих кредиток.
Деньги были почти настоящими. Я сам отпечатал их до того как зайти к лавочнику. Втайне я даже гордился своим умением печатать деньги.
Весь свой путь, то есть, все то время, пока я важно вышагивал по нескончаемо длинному коридору, я непрестанно ощущал на затылке придирчиво педантичные взгляды видеокамер.
Мысленно я хохотал. Не ущемляя фантазии, я представлял, как те, кто сидел сейчас у мониторов, пытаются идентифицировать мою личность, изучая обширный список пассажиров, хранимый в памяти мощного бортового компа.
Что ж, пусть попыхтят. Пусть отработают свои денежки, которые, насколько я понимал, на этом корабле им платили немало.
На Покорителе две тысячи пассажиров. Пока доберутся до последней фамилии в списке, правила игры изменяться.
Довольно скоро мне надоело маячить в коридоре и я заглянул в космический кабак, ресторан-люкс Покорителя.
А вскоре едва заметный толчок известил о старте Покорителя.
Марс стремительно отдалялся. Он уносился в бездну.
Я так имитировал страстное желание прикончить все имеющиеся запасы спиртного на борту, что разудалый молодец - бармен сразу же отметил меня наметанным глазом в серой кучке бездарных выпивох - всяких там миллионеров, нуворишей и прочих денежных мешков.
Великолепный малый бармен даже поднял в приветственном жесте руку. А я, в свою очередь, подгребая к длинной стойке, по-приятельски похлопал его по плечу.
Такое обоюдное кривляние было Хитрому Лису на руку. Пусть все думают, что мы знакомы.
Манерами и мимикой увалень за стойкой напоминал педантично выбритую обезьяну. А широкие, кустистые брови и пронзительный, все подмечающий взгляд, как ни странно, дополняли это сходство.
Кустобровец вел себя абсолютно непринужденно и занимался тем, чем занимаются все без исключения люди подобной профессии, норовил протереть дырку в и без того невозможно чистом бокале.
Когда я подошел к стойке, как усталый конь к водопою, между мной и кустобровцем произошел следующий содержательный разговор.
-Что прикажете? - осклабилась обезьяна и я с радостью отметил, что теория Дарвина нашла свое подтверждение: после миллионов лет упорного молчания обезьяна, наконец, заговорила.
-Змеиного яда, - выдал я одну из самых знаменитых своих острот.
-В каком смысле? - бармен был само недоумение.
-В смысле рюмки водки. Или двух, - почти нежно проворковал я. И тут же добавил: - Лучше кукурузной. И не вздумай разбавлять священный напиток водой, негодяй! - и я угрожающе толкнул стойку бара животом, отчего, как мне показалось, содрогнулся весь Покоритель.
Ровно через четверть минуты стакан заполненный на треть кристально чистой жидкостью красовался от меня по правую руку.
-Мерси, - буркнул я в лучших традициях любых, даже самых препаршивых забегайловок.
Однако Хитрый Лис не спешил присасываться к краешку начищенного до взрывоопасного блеска стакана.
Надраться в стельку никогда не мешает, но и спешить с этим не следует.
Особенно, когда жизнь удалась и все у тебя еще впереди.
Зажав посуду в руках и оттопырив аристократически унизанный бутафорскими перстнями мизинец, я повел победным взором по пустынному, как долины Гук-Кука-12 залу с дистрофически немногочисленным в этот ранний час контингентом.
И почти сразу наткнулся на взгляд серых глаз.
Это невозможно, но, возможно, то были лишь колдовские чары, происки неугомонных волшебников из Тау Кита. Но я склонялся больше всего к прагматичной и реалистичной мысли о том, что виденное мной не видение, а вполне материальный взгляд молодой, не лишенной привлекательности особы женского пола.
И снова выпивка, требующая, как известно, более решительного с ней обращения, чем наоборот, осталась, извиняюсь за тавтологию, не выпитой.
Конечно, я не поэт. И, вообще, очень далёк от какого бы то ни было рифмования суровой прозы действительности. Но, честно признаюсь, эти глаза околдовали меня.