Это судно, вернее его подробнейшую модель, я построил ещё в 80-е годы. Причем все внутренние помещения, корпус и его оснастку, парусное вооружение и такелаж сконструировал сам, в мельчайших подробностях. И все те чертежи у меня сейчас перед глазами в натуральную величину и в натуральных материалах.
Это уже даже не фантастика, а мистика и тихое помешательство, плавно съезжающее в шизу. Это кто ж меня так любит, что и молодость со здоровьем вернул, и мой корабль построил, и поселил меня в нём. И даже оружие, ещё только сконструированное мной и изготовленное вего лишь в двух прототипах, уже воплотил в металле?
Я выскочил на палубу… Всё верно. Двухмачтовая гафельная шхуна со стальным корпусом. Две спасательные моторные шлюпки косо висят по бортам на талях. На крышке трюмного люка под брезентовым чехлом «пузырь» типа «зодиака».
Однако, громадина! В модели она смотрелась гораздо скромней, а тут один гик грот-мачты метров 15-17. А нудно и противно пищит не птица, просто где-то скрипит такелаж гафеля. Стоим в закрытой бухте метров на 350-400 в поперечнике. У каменного пирса, правым бортом. Опа! А дальше к берегу стоит ещё одна до боли знакомая посудина. Копия моей модели, творчески переработанной знаменитой шхуны «Америка», но в натуральную величину. Две мачты, гафельное парусное вооружение. Но габариты её намного скромней, как и положенно «Америке». Наискосок, у противоположного берега, тоже у каменного причала, стоит ещё один знакомец: «Осётр», свободная фантазия на тему, «а что бы я хотел иметь, будь я богатым». Эту модельку я тоже когда-то слепил-спаял, причём из листовой меди. Становится всё чудесатей и чудесатей!
Я перевёл взгляд на берег. Не видно ни одной живой души. Но здания и постройки имеются в наличии. Ближе всего за пальмами виднеется фасад огромного каменного здания, вроде бы в три этажа, но довольно высокого и, кажется, с плоской крышей. Этот фасад тянется метров на сто и по углам заканчивается внушительными стилизованными крепостными башнями с зубцами по верху. Всё это сложено из шлифованного розового туфа. По центру фасад венчает типа плоской колокольни на три колокола разной величины. Вверху по центру самый большой, пониже по бокам два поменьше, а между ними циферблат часов диаметром метра два. Над колокольней, прям из неё торчит каменный(или скорее, бетонный) здоровенный православный крест. Ещё не легче. Монастырь, что ли? Такое впечатление, что этот «монастырь» прилеплен вплотную к горе, возвышаюшейся над ним метров на 150-200. Дальше вправо за деревьями виднеется домина ничуть не меньше, но без колокольни, часов и креста.
Ещё дальше за ней виден краешек третьего здания. Но деревья не позволяют разглядеть его получше. Переведя взгляд ещё правей, на берегу над причаленным «Осётром» вижу еще какие-то постройки, но уже намного поскромней. И нигде ни души. И тут ударил колокол и пробил одинадцать раз. Я взглянул на «колокольню», точно, стрелки показывают ровно одинадцать. Куранты, стало быть.
По трапу на полубаке спускаюсь в матросский кубрик, на жилую палубу и начинаю планомерный дотошный осмотр шхуны. Нашёл камбуз, провизионную с холодильниками набитыми снедью, медпункт и лазарет на четыре койки. Матросский кубрик вмещает 20 коек в 10 полукабинках-купе по бортам. Посредине длинный стол, окруженный раскладными стульями. В двух каютах под полубаком имется ещё четыре койки.
В баковой надстройке четыре унитаза в кабинках, две душевые кабинки, умывальники. Дальше к форштевню парусные и такелажные кладовые и ангар орудийной установки (если мне не изменяет память). Вскрывать его не стал, как и трюмный люк. Ещё не понятно чьё всё это и хто здесь «Ленин».
Ближе к корме, за трюмом на жилой палубе три офицерских каюты и ещё две в кормовой надстройке, между салоном кают-компании и капитанской каютой, в которой я очнулся.
Итого, получается что полный экипаж шхуны должен состоять из шести офицеров, включая капитана и 24 нижних чинов. То биш, тридцать человек. В общем-то, так мной и задумывалось когда-то. Под каютами и салоном находились ещё четыре отсека с какими-то ящиками и румпельная. Вход в машинное отделение находился в одной из кают, очевидно, каюты стармеха.
Где-то через час, судя по курантам, осмотр я закончил и здорово проголодался. Потопал на камбуз и стал разбираться с его машинерией. Плита работала на газу, 50-литровый газовый балон пристроился тут же, на камбузе в закрытой нише. Нашёл в холодильнике упаковку с куринными яйцами, пакет со свиным фаршем, и сетку с красными помидорами-красавцами. Через 15 минут соорудил себе шикарную спец-яишницу с перчиком и укропом. Хлеб нашёлся в другом холодильнике. Под «Метаксу» пошло очень даже. А шо делать? Погибать от голода, дожидаючись неведомых «хозяев»?
В салоне, в одном из комодов нашлись даже сигареты россыпью в пластиковом «блоке» и несколько зажигалок. А в рубке «нашёлся» очень даже приличный бинокль. Я постоял у борта, покурил, рассматривая местность сильно вооружённым глазом и решил идти на берег, искать «Чудище» из Аленького Цветочка. Вернулся в «капитанскую» каюту, одел кожанную куртку из шкафа (на улице было градусов десять) и вооружился ещё и ножом. Подвесил ножны к поясу и решительно перепрыгнул на пристань (сходен не было).
Пристань была около ста метров длиной и восьми шириной. На дальнем её конце был установлен довольно внушительный поворотный стреловой кран, тонн на пять. Глубина у пристани была, на глаз сквозь абсолютно прозрачную воду, около десяти метров и увеличивалась в сторону бухты. Сама пристань тянулась вдоль скальной стенки, возвышалась над водой на два метра и была отлита из какого-то бетона. Имелись в наличии, торчащие из бетона, металлические причальные тумбы, заглублённые в бетон две лестницы к самой воде. В выровненной скальной стене было четверо металлических ворот, шириной метра по четыре. Я подёргал, ворота не открывались. С берега на причал вёл пологий бетонный съезд, шириной около 5 метров. Рядом лестница. Берег возвышался на три метра над уровнем причала.
Оглядел со стороны шхуну. Корпус, из металла покрашен в «шаровой» военный цвет. Мачты, явно тоже металлические, как и гики и гафели. Но сами гафели не опущены на гики, а висят вдоль мачт, своими ноками почти касаясь шарниров гиков. И паруса принайтованны не к гикам, а к мачтам. Оно, конешно, всё это я сам и придумал когда-то, но ведь только для модели. А вот как оно будет работать на практике, да и будет ли работать вообще? Однако, ведь сама шхуна - вот она, вживую. И те, кто её построил, наверняка испытали её в море. И назвали её «Манушей».
А вообще-то, конечно, красавица! Я потопал по пристани к псевдо-«Америке». Но название у неё на корме гласило, что это «Шмендрик».
Эта мне показалась вообще супер-красуней. Игрушка для королей и арабских шейхов. Парусное вооружение сильно наклонённых назад мачт «малышки» повторяло вооружение большой шхуны. Залазить я на неё не стал. Важнее сейчас найти хозяев всех этих чудес: «Чудище» надо найти. По бетонной лестнице сбоку съезда поднялся на берег. Вдоль него шла выложенная красноватым мостовым кирпичом дорога, шириной метра четыре, отделённая от берегового обрыва невысоким каменным парапетом и окантованная бордюром. С другой стороны, на ухоженном газоне вдоль неё росли вполне взрослые финиковые пальмы, в десятке метров друг от дружки.
Дорога привела к каменной шестиугольной «ротонде», стоящей прямо на выступающем скальном выступе над береговым обрывом. Эдакая гайка в шесть-семь метров. Столбы-опоры по углам её облицованны «диким» камнем. Балки перекрытия из массивных, возможно дубовых, морённых брусьев. Крыша из красной черепицы. Внутри капитальный стол из круглой каменной полированной плиты метра на два. По периметру этой беседки деревянные масивные скамьи тоже из «морённого» дерева. «Рыбу отсюда удить удобно» - машинально отметил для себя.