Вот добрался до кедра, оттолкнулся от ствола и перепрыгнул через широкую канаву на щиты.
«Шествует по «центру» поселка Кедровый», — улыбнулся Хохряков, вспомнив недавнее шумное собрание.
Ступин на нем обмолвился:
— Пора уж как-то назвать наше селение. Соображайте.
Ну, братцы, началось! Лирики требовали назвать поселок «Зеленым», «Рябиновым», «Духовитым», скептики настаивали на «Комарином», «Болотном», «Медвежьем», а весельчаки предлагали «Исламовский», «Росляковский», «Хохряковский». Спорили, убеждали друг друга, уговаривали. Ступин наконец удивился:
— Можно подумать, что вы собираетесь здесь век жить. Мы же уедем отсюда.
— Мы уедем, а люди останутся! — выкрикнул кто-то. — Пусть добром нас вспоминают.
— Да и сами еще поживем, работы здесь не на один год.
— Предлагаю назвать поселок Кедровым! — крикнул Петр, и все притихли, обдумывая.
Ступин чуть усмехнулся, пожал плечами. И, может быть, эта его усмешка и решила все.
— П-правильно! — поддержал Петра Михаил Козлов, за ним и многие другие. Даже Федор Мартынюк не возражал. Хохряков видел, как он кивнул головой, соглашаясь.
В поселке уже стояло четыре кедра, отвоеванные Петром у Ступина. Люди знали об этой молчаливой борьбе начальника и его заместителя. И держали сторону Петра: вперед смотрит парень. Ему не все равно, какой поселок после него останется.
Хохряков легонько дунул на комарика, и тот, на миг прижавшись к стеклу, перелетел на самодельную карту «Боевой и трудовой путь» и стал вырисовывать на ней зигзаги — вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… Вот присел возле маленького темного крестика, нанесенного чертежной тушью.
Да-а… Именно здесь, в этом пункте, в сорок втором году два советских «ястребка» накрепко прижали в воздухе немецкий бомбардировщик, приказывая опуститься. Но фашист, поняв, что «капут», решил по-иному: прежде чем взорваться самому, сбросил на землю свой страшный груз. А внизу как раз стоял головной ремонтный поезд, люди восстанавливали разрушенные пути…
Хохряков не работал тогда в Гореме, воевал на других фронтах, но, придя в этот коллектив, решил по крупинкам собрать и сберечь его историю…
Вошел Петр Росляков и, кивнув Хохрякову, сел на подоконник.
— Опять не поладили? — спросил кадровик, из-под очков разглядывая расстроенного Петра.
— А ну его! — махнул рукой парень и достал из кармана брюк портсигар. — Когда дельное выговаривает, я слушаю. А когда не от ума — охота повернуться и уйти.
Хохряков отметил, что лицо у Петра осунулось, потемнело от солнца и ветра. Усики бреет неаккуратно. И шея не очень промытая.
— А сейчас что у вас получилось?
Петр затянулся и уныло посмотрел в окно, последил, как продвигается по доскам Клавдия Маклакова. Вот оступилась, увязла сапогом в глинистом месиве, еле вытянула ногу. Можно, конечно, пойти и помочь ей поднести в котлопункт корзину с продуктами, да еще только этого не хватало Петру! И так все хозяйственные дела Ступин взвалил на него, а сам занимается трассой. Даже в Шурду Петр больше не ездит. А так хочется повидать Гурьянова.
— Что произошло-то у вас? — повторил Хохряков.
— Все из-за мясной тушенки получилось, — рассеянно промямлил Петр.
Сегодня утром распорядился он отправить два трактора и две машины пробиваться через болото в Шурду за картошкой. Ступин с утра сидел у начальника мехколонны, а Петр думал, что он на трассе. Ждать его не стал и самостоятельно дал команду.
Федор Мартынюк и еще один тракторист вызвались сопровождать машины. Федор даже выругался — до того, оказывается, обрыдла ему мясная тушенка.
— Уехали? — спросил Хохряков.
— Еще и по зимнику не протряслись, как за ними газик — с приказом немедленно вернуться.
Хохряков постукивал пальцами по папке. В голове опять крутилась мысль, что странно ведет себя Ступин с этими ребятами — Петром и Михаилом. Но хотелось узнать, чем кончилась эпопея с картофелем.
— А тем и кончилась, что опять будем есть одну мясную тушенку, — удовлетворил его любопытство Петр.
Хохряков поинтересовался, что сказал Ступин. Петр скособочился, захрипел, изображая начальника:
— «Всякому терпению, товарищ Росляков, приходит конец. Делаю вам второе предупреждение».
«Какие-то предупреждения выдумал, — удивлялся про себя кадровик. — Раньше, если кто в чем виноват, выговор давал как положено, а тут предупреждения какие-то».