— Пешком?
— Ага, — зевнул Глазырин. — По болоту, правда, железную дорогу кладут… Маленько подвезли на дрезине. А там уж…
Он вдруг захрапел на полуслове.
На другой день, проводив Фаинку на работу, Глазырин побывал в постоянном поселке, посидел на электростанции, забрел на трассу… В следующие дни сходил с дедом Кандыком в тайгу, насолил грибов, засыпал сахаром бруснику. А потом рыбаки взяли его на утренний лов — наварил ухи, угостил дочку.
— Если жить с умом, здесь можно скопить деньжонок, — подвел он итог. — Летом тайга хорошо кормит. Нынче еще и орехи будут. Да и зимой сообразить можно.
— Можно, конечно, — согласилась Фаинка. — Только людям пока все некогда промыслом заниматься. Петя уже мотор «Стрелу» купил, осину подобрал, а лодку долбить времени нету.
— А где та осина? — поинтересовался Глазырин.
— У-у! Далеко, — махнула рукой Фаинка. — На его участке, в Медвежьем.
Глазырин задумался.
— Это еще уметь надо, лодку-то мастерить, — усмехнулся он.
Как-то Фаинку встретила Клавдия Маклакова.
— Так Глазырин-то, выходит, твой отец? — спросила с любопытством. — А я думаю: чего это он Петру лодку долбит, нанялся, что ли?
Фаинка даже рот открыла от удивления.
А Глазырин и в самом деле готовил лодку своему будущему зятю. Недалеко от пекарни нашел толстую осину, взял на лесосеке «Дружбу», вырезал из осины метров десять ствола, попросил тракториста подвести болванку к нужному месту. Потом зашел в кузницу, из старой кирки и топора сделал три разных тёсла и приступил к работе. Нашлись у него и помощники.
Собрался чуть не весь поселок, когда, закончив долбежку, Глазырин и его подручные приступили к «разводке».
У большого костра они нагрели бока будущей лодки, обильно смачивали их, чтобы не обгорели, а потом вколачивали в разопревшие стенки сырые, чуть согнутые елки. Елки постепенно должны выпрямляться и разводить борта.
— Мастер ты, да и только! — хвалил гостя дед Кандык. — Хорошо пойдет лодка, сразу видать.
— Еще смолить будем, — говорил довольный Глазырин.
В самый разгар лодочного строительства из Шурды прилетела жена Глазырина. Люди видели, как он опешил, заметив неподалеку от себя коренастую женщину, как рассеянно снял брезентовые рукавицы, бросил их внутрь распертой лодки и медленно направился к супруге.
Фаинка в тот вечер домой не пришла, ночевала в общежитии. Глазырин сказал жене, что нанялся за выгодную цену делать лодку, что есть и другие заказы. Зачем упускать такое?
Но жена была непреклонна: завтра же домой.
— Хоть одну-то надо доделать, просмолить осталось, — упирался Глазырин.
— Сами просмолят. Скинь им немножко цену, и все. Завтра в двенадцать полетим. Я договорилась с вертолетчиком.
И тогда Глазырин решился на невероятное. Утром ушел из «Дома офицеров» и сгинул. Дед Кандык был уверен, что он скрывается в тайге. Но оказалось не так: Глазырин в тот день сидел за печкой в пекарне и рассказывал Настюре про свою жизнь. Настюра даже всплакнула, утирая глаза полой белого халата.
Куркулиха улетела одна, оставив мужу грозную записку…
Глава сорок третья
Желтая кувшинка, встревоженная волной, высоко подняла голову на тонкой шее, будто хотела посмотреть, кто это заехал в их тихую заводь. Рядом заколыхались ее круглые листья, омылись водой, заблестели на солнце. Но лодка пронеслась, и бледно-зеленая шейка пошла вглубь. Вот тихо, грустно легла кувшинка на воду, замерли, высыхая, листья. Опять тишина и покой в их подернутом плесенью омутке.
А лодка была уже далеко, резала носом неглубокие воды таежной речки, неумело перепрыгивала завалы. Стоял август, речушка обмелела, обнажила влажные «десны» берегов.
Завалов было много. То и дело преграждали путь упавшие деревья — многие годы подмывала их вода, — надо было, глуша «Стрелу», проезжать в узенький проход, оставленный топляками.
Вот мотор взревел и умолк. Петр дернул ремнем раз, другой… Не заводится. Опять срезало шпонку.
— Елки-палки. — Глазырин подтянул штаны. Совсем недавно Петр снял с него ремень, потому что заводить мотор было нечем: измахрилась, порвалась веревка, с которой они пустились в путь, вышел из строя тоненький ремень Петра. Теперь вся надежда была на глазыринский, широкий и крепкий. Фаинка, спасая мужчин, хитроумно сплетала им ремни из каких-то прутиков и осота. Но это не помогало.
Петр веслом подогнал лодку к берегу, и Фаинка, перегнувшись через борт, блаженно зарылась носом в незабудки.