— …Начальству главное врасплох захватить, — смеялась в пекарне Настюра Мартынюк. Она растыкала по углам обгоревшие тряпки, отскабливала листы, убирала с глаз лишние формы. — Начальство-то, может, и не приедет, а мы во всех закуточках чистоту наведем.
Шура сунулась было с ведром в кабинет Заварухина, хотела прибрать там, но Ступин остановил ее.
— Не надо, не надо. Мы его закроем на ключ. Лучше здесь хорошенько вымой, — указал на огороженный угол «приемной», где возле стола притихла пишущая машинка.
— Секретарши нету, что ли? — спросил недовольно. — Ребеночек у них маленький, а ясельки в воскресенье закрытые, — напомнила Шура.
Ступин опять зашел к себе в кабинет, оглядел побеленные стены. «Над панелью надо маслом до потолка покрыть».
Петр на выходной тоже прибыл из Медвежьего в Кедровый.
— Кто приедет? Когда? — спрашивал он всех, но толком ему ответить не могли.
Заглянув в детский садик к Фаинке, Петр отправился в больницу навестить Костю Плетнева. С крыльца его чуть не окатила грязной водой Мария Карповна.
— Здравствуй, Петя! — крикнула она и распорядилась: — Ноги вытирай крепче, все вымыто у нас, вычищено. — И справилась: — А ты так приехал или жалуешься на что?
— Костя как себя чувствует? — разуваясь у порога, спросил Петр.
— Иди к нему, а мне некогда, — махнула рукой Мария Карповна. — Мне еще в аптеке все перебрать надо.
— Взбесились вы тут все, что ли? — рассмеялся Петр и в одних носках пошел по чистому крашеному полу к приоткрытой двери.
Костя лежал на койке, положив на ее спинку огромную в гипсе ногу, и читал «Щит и меч». Одно время в поезде буквально все говорили только об этом романе. До того зачитались, что Ступин вместо «Товарищ Шацкин» написал «Товарищ Шварцкопф» и так и отправил письмо в Горноуральский трест начальнику отдела снабжения.
— Э? Костя, — тихонько окликнул Петр. — Здравствуй.
Костя повернул голову, улыбнулся.
— Ну как ты тут? — присел возле него Петр.
— Ничего.
— Ислам боится, что у тебя нога не так срастется… — рассказывал Петр.
…Это ЧП произошло у них в Медвежьем месяц назад. Один парень во время трелевки захватил семь «хлыстов», зачокеровал, махнул водителю, и тот включил лебедку. Вместе с обвязанными тросом лесинами попала «вольная береза». Ее как-то прихватило бревнами и потащило на широкую черную спину трелевщика. Береза яростно сопротивлялась, уперлась одним концом в пенек и стала выгибаться дугой. А когда связка поднялась на щит, вырвалась, разогнулась и полетела…
Помочь Шарипову было нельзя, Петр только закричал дико:
— Исла-а-ам!
И зажмурился.
А когда открыл глаза и побежал, перепрыгивая через пни и бревна, увидел: Ислам вылезал из кучи остывшей золы на месте вчерашнего костра, недоуменно таращил глаза и размазывал на лице сажу. А в трех-четырех метрах от той «вольной» березы, перелетевшей всю вырубку, лежал Костя Плетнев, неловко завернув голову и руку…
— Ну как? — опять спросил Петр, кивая на перебинтованную ногу, рассматривая шрам на щеке: береза тогда не только сломала в двух местах ногу Кости, но и здорово хлестнула ветками по лицу.
— Ничего, — ответил Костя.
— Больно?
— Теперь уж нет.
Оцепеневший Ислам опомнился лишь тогда, когда Костя застонал и пошевелил рукой. Опустился возле него на колени и, плохо соображая, что делает, стал тихонько оттягивать черными от сажи пальцами его веко. Костя открыл глаза, Ислам вздрогнул, спросил тихонько:
— Зачем так, а?
Он не знал, что произошло, кто швырнул его в холодную золу, он только видел вдруг ожившего товарища, который минуту назад лежал мертвым.
Собственно, и Петр не знал, как все было. Ясность внес один из вальщиков:
— Когда вы, Петр Николаич, закричали Шарипову, Плетнев обернулся и увидел березу. Она летела не больно высоко и в аккурат бы въехала в Исламову спину. Плетнев ка-ак прыгнул, как поддал Шарипову, Шарипов улетел в костер.
В дверь заглянула молоденькая медсестра, увидев гостя, порозовела, спросила смущенно:
— Навестить приехали?
— Да, — кивнул Петр и поинтересовался: — Когда вы нашего Костю на ноги поставите? — Пошутил: — Трактора в Медвежьем замаялись без него, из сил выбиваются.
— Все равно ему пока на ту работу возвращаться нельзя. — И вышла из палаты.
— Помнишь, как мы перли тебя по тайге? — спросил Петр, и Костя кивнул, уставившись в стенку перед собой. На стенке висела картинка из журнала, прибитая сегодня Марией Карповной для красоты. А что нарисовано, никак не разобрать — не то цветы, не то овощи, не то люди.