— Ой, где расселись! Посуда не убрана, клеенка не вытерта.
— А нам тут нравится, — заявил Петр и сгреб со стола тарелки, переставил на соседний.
— Не надо, не надо! — захрипел Ступин, увидя, что Клавдия поставила им хлеб, салат, колбасу. — Несите сначала туда!
— Ничего, не умрут, — не снижая голоса, ответила Клавдия. — Мне выгоднее в первую очередь свое начальство накормить, — игриво добавила она.
— Точно! — одобрительно подтвердил Петр, довольный, что Клавдия все поняла и правильно ведет себя.
— Спасибо, у нас теперь все есть, — торопил Ступин. — Теперь туда несите.
Клавдия скрылась за пологом, и шум там мгновенно стих.
Примерно через полчаса, когда уже наелись ухи, покончили со вторым, в столовую вышел Кузеванов, взглянул в сторону кухни, но вдруг заметил Ступина и Петра. Внимательно посмотрел на них, чуть пожал плечами.
— Вы что же это, товарищи?.. — В голосе одновременно слышались неловкость и досада. — Вы что же это отгородились от нас? — уже шутя, подергал он занавеску. — Неужели вдвоем веселее?
— А нас трое, — Петр указал на Клавдию, вышедшую из кухни с клюквенным морсом.
Кузеванов с откровенным восхищением посмотрел на женщину.
— А вы хитрецы! — сказал Ступину и Петру. — Я иду к вам, а то с меня там три шкуры дерут.
Ступин, освобождая место, поспешно пересел к Петру. Петр еле удержался, чтобы не пихнуть его локтем в бок — мол, соображаешь? Сам к нам пришел! И нечего тушеваться, ты тут, в тайге, не шишки сшибаешь, а дорогу строишь. Скоро благодаря тебе Кузеванов приедет через болота в классном вагоне со всеми удобствами!
Но Петр только чуть покровительственно переставил тарелки Ступина на свою сторону.
Клавдия моментально появилась с прибором для Кузеванова.
— О нет, товарищи, пасую! — поднял тот руки. — Поел, больше не могу. Все!
Из-за полога вышел Малыгин.
— Вон вы где!
Подставил стул, сел рядом с Кузевановым, хитро прищурился на Ступина и Петра.
— И начальник, и заместитель пируют, а кто дорогу строит?
Петр улыбнулся в ответ, а Ступин начал оправдываться:
— Петр Николаевич только вчера прибыл из Медвежьего, больше месяца не имел выходных.
Малыгин взглянул на Ступина с веселым удивлением, а Кузеванов сказал:
— Кроме того, они не пируют. Это там, за шторкой, — добавил выразительно, — есть что закусить.
Подошла Клавдия, и Кузеванов обратился к ней:
— Вы все куда-то убегаете. Посидели бы с нами.
Клавдия присела к столу.
— На угол нельзя! — живо предостерег ее Кузеванов, и Малыгин, смеясь, передвинулся на другой стул, освободив свой для Клавдии.
— Ей не страшно сидеть на углах, — махнул он рукой.
— Слушайте, — обратился к Клавдии Кузеванов, — почему вы у меня ничего не просите, а?
Все рассмеялись.
— Она, что ей нужно, с нас хорошо требует, — сказал Ступин.
Из-за полога один за другим начали выглядывать возбужденные бурными спорами люди. Кое-кто одевался и уходил, кое-кто возвращался. Заказчик Клестов направился было к их столу, да с полпути повернул обратно.
«Вот-вот, теперь вы потопчитесь там, а мы с высшим руководством посидим», — веселился Петр, поглядывая на Ступина. А тот вдруг откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу, что-то спросил у Кузеванова, затем обратился к Малыгину.
Петр добродушно наблюдал за начальником. «Артист! Никто ведь не видел, как ты болтался у рукомойника. Сам себе экзамен сдаешь».
Только руки чуть выдавали Ступина, скручивали и раскручивали край клеенки.
— Ну все, товарищи, — решительно поднялся из-за стола Кузеванов. — Завтра нам раным-рано ехать на трассу.
Прощаясь, поцеловал руку Клавдии.
— Спасибо за угощение, а еще больше за то, что посидели с нами.
Они ушли, не заглядывая в «закуток», откуда все еще доносились редкие голоса.
К вечеру следующего дня весь поселок обсуждал курьезный случай — потерялся заказчик Клестов. Мехколонновский мастер Лысков вызвался пристроить на ночлег заказчика и увел в какой-то дом. Утром целая шеренга машин гудела у конторы: подрядчики, субподрядчики, все начальники давно сидели в кабинах, а Клестова не было.
Побежали к Лыскову, разбудили, а он не мог вспомнить, куда «пристроил» заказчика: поселок разросся, все домики одинаковы, поди догадайся, в каком спит Клестов.
Забежали в один, в другой — нету. Московский руководитель наконец рассердился: больше, говорит, ждать не намерен, не по гладенькой дорожке ехать.
Разоспавшийся Клестов потом догонял их на попутной машине и целый день ходил красный от смущения. Сказывают, даже претензий на трассе лишку не выставлял, а все больше помалкивал.