— Ну зачем вы так?.. — начал Петр, но Ступин, как прежде, властно поднял ладонь.
— А вам это все нужно, Петр Николаевич. Именно на такой стройке и должны вы пройти все это.
И замолчал. Петр тоже ничего не говорил.
— Мне ведь через месяц шестьдесят, — посмотрел Ступин в глаза собеседника.
— Но неужели вы, товарищ начальник… — взволнованно начал Петр.
— Нет, — покачал головой Ступин. — Стройку я доведу. Но на новое место с вами уже не поеду. И Заварухина переводят в главк — это решено. Так что, Петр Николаевич, — развел он руками, — вам буду сдавать дела. Готовьтесь.
Петр вскочил, но Ступин снова сделал останавливающий жест:
— Сядьте, сядьте.
— Нет, нет, — горячо заговорил Петр. — Мне еще рано, я еще…
— Вам уже двадцать восемь, голубчик, — напомнил Ступин.
— Но дело не в этом! — Петр схватил какую-то бумажку, разорвал ее и бросил в корзинку.
Ступин рассмеялся.
— Видите? Не рано. В самый раз.
— Может быть, вы потому так думаете, — волновался Петр, — что я насчет перекрытия болота предложил? Так вам я могу сказать…
— Не только поэтому, — возразил Ступин. — Я еще кое о чем писал в своей рекомендации вам.
— Нет, товарищ начальник…
— Петр Николаевич, — устало проговорил Ступин, — я понимаю — дело серьезное, и верю, что сомневаетесь вы искренне, а не для виду… Давайте закончим пока разговор. Поверьте и вы, что мне небезразлично, кто будет руководить коллективом.
Помолчал немного и заговорил снова:
— Правда, есть еще у вас… — он покрутил пальцами над головой, и Петр, мгновенно нахмурясь, быстро взглянул на него.
— Вот-вот, — улыбнулся Ступин, — раз, два — и вспыхнул наш Петр Николаевич.
Он задумался и, будто отвечая на свои мысли, сказал:
— Это уйдет со временем. А опыт придет. Но уже сейчас, — он поискал слова, теребя бумажку, — у вас есть такое…
Петр, не сумев скрыть любопытства, снова взглянул на него. Ступин прошелся по кабинету и, остановившись возле Петра, неожиданно положил руку на его плечо.
— У вас есть доброта. А она, оказывается, так нужна! — выдохнул как признание. И, заторопившись, продолжал: — Всякое случается в жизни и работе. Бывал я неправ, может, несправедлив…
— К чему вспоминать, — откликнулся Петр, обескураженный.
— …а только именно я первым назвал вашу кандидатуру в тресте.
И не обращая внимания на то, что Петр опять вскочил, Ступин закончил совсем уже шепотом:
— Мне хочется, чтоб вы знали об этом.
Глава пятьдесят четвертая
Клавдия сидела у себя в конторке, писала заявку на продукты. Строители пообедали, девчата убирали посуду, мыли полы. А в кухне на плите уже все опять булькало, шипело — готовился ужин.
Шура, постучав, заглянула в конторку.
— Вас Петр Николаевич к себе в кабинет приглашают.
— Зачем? — быстро спросила Клавдия.
— Не знаю, разве что по делам каким…
Клавдия открыла дверь, зашла, поздоровалась. В кабинете у Петра сидела Наталья Носова. Она кивнула Клавдии, с тревогой посмотрела на Петра, вернее на бумажку, которую он держал в руках.
— Садись, Клава, — сказал Петр и обратился к Наталье: — Я сегодня же напишу, не беспокойся.
Та поднялась, но не уходила, все глядела на листочек. И Петр, догадавшись, быстро положил его в стол.
«Секреты», — подумала Клавдия.
Наталья ушла, и Петр, улыбаясь, повернулся к Клавдии.
— Есть для тебя интересная новость!
Клавдия усмехнулась: что уж может быть для нее интересного. Петр порылся в папке и вытащил телеграмму.
— Вот. В срочном порядке предлагается послать кого-нибудь на полуторагодичные курсы товароведов в город Омск, — торжественно сообщил он.
Клавдия вскинула на него широко раскрытые синие глаза.
— Уй и красивая же ты! — улыбаясь, зажмурился Петр. — Хоть не гляди на тебя!
— А я тут при чем? — настороженно смотрела Клавдия.
— Что красивая-то? Конечно, это от бога, — рассмеялся Петр.
— Я про курсы…
— А-а! Так уж будто не догадываешься, — продолжал Петр весело. — В Омск надо ехать тебе.
У Клавдии мгновенно в памяти Айкашет… Все уезжают, а ее не берут. Чтоб не мутила воду, не путалась под ногами…
— Подальше с глаз отослать надумали? Почему обязательно меня? Почему?
Петр встал, озадаченный. Ничего подобного не ожидал.
— Значит, ты считаешь, что тебе и учиться нечему? — спросил осторожно. — Уж такая ты всезнающая у нас?