— Вот же паскуда, вот же хапуга окаянная! — замотался, он на приступке лабаза из стороны в сторону.
В Кедровый Петр приехал поздно вечером. По дороге домой неожиданно столкнулся с Георгием Лихим, идущим к вокзалу.
— Ты куда, Гоша?
— Тебя встречаю.
— Здравствуй, — растерянно проговорил Петр и невольно бросил тревожный взгляд вдоль улицы, нашел свое окно с ярким огоньком.
— Дело в том, — поторопился объяснить Георгий, — что я уезжаю рано утром в Горноуральск на десять дней. Хотелось повидаться с тобой.
— Спасибо, Гоша, — облегченно и искренне сказал Петр. — Я бы тоже очень пожалел, что не попрощался с тобой.
Они тихонько пошли рядом, еле умещаясь на узком тротуарчике. Петр думал: сколько встреч было у них с Георгием и на трассе, и в столовой, и в клубе, и в конторе… Но эта, он чувствовал, особая, не похожая на те. И слова должны быть иными. Но они не приходили.
— Выходит, прощай, Гоша? — остановился Петр возле конторы.
— Ну уж сразу и «прощай», — откликнулся Лихой. — Может, еще и увидимся. Живые ведь!
— А что? — ухватился за эту мысль Петр. — Годика через два-три можно прикатить сюда, посмотреть, что вы тут понаделали.
— Через два-три годика мы тут «понаделаем»! — улыбнулся Лихой. — Приезжай!
Петр неожиданно строго взглянул на него.
— Только с умом, Гоша. Мы не для того вам дорогу через тайгу пробивали, чтобы вы тут… все… под корень…
— Ты что это, Петя. — Георгий даже растерялся. — Я ведь не совсем в том смысле. Неужели ты думаешь…
— Да нет! — уже весело отозвался Петр. — Это все из-за фамилии твоей, — пошутил он. — Думаю, ка-ак пойдет леспромхозовец Лихой по тайге, к-а-ак начнет подминать под себя кедры!
Оба рассмеялись.
— Ну, до свидания, Гоша.
— До свидания, Петр.
А сами все стояли на узком тротуарчике.
— Тебе привет от Гали…
— Правда?! — Петр выкрикнул это, не скрывая радости. — Она пишет тебе?
Георгий улыбнулся.
— Точнее будет сказать — я ей пишу доклады о всех таежных делах, о трассе… как тут у нас, что… и прочее…
— Понятно, — кивнул Петр. — Гоша, передай ей большое спасибо за привет! — попросил горячо. — Еле-еле додумалась послать его! — выдохнул сердито.
И крепко пожал руку Лихого.
— Ну, счастливо оставаться, Георгий. Дед Кандык наш тут у вас… Так ты уж…
— Ладно. Не беспокойся, Петя.
— И помнишь, я тебе про тех стариков, про староверов говорил?..
— Ладно. Побываю. Не беспокойся.
— Ну, до свиданья, Гоша! А то Фаинка, наверно, уже волнуется, а мне еще к Хохрякову заскочить надо.
Глава пятьдесят седьмая
Большого празднества не ожидалось. До сдачи Министерству путей сообщения новую дорогу еще будут «доводить» строители поезда Гурьянова и Шурдинской мехколонны. Но право вбить в нее символический «серебряный» костыль уже было завоевано. Этот почетный акт единогласно решили поручить молодому коммунисту и начальнику поезда Петру Рослякову.
Из Москвы никого не ждали. И как же удивились и обрадовались, когда, возвращаясь с другой сибирской стройки, в Кедровый приехал Кузеванов.
Первым делом повели его в столовую. В ней не было никаких ситцевых «отгородок», на столах громоздилась не убранная после обеда посуда. Смущенные подавальщицы таскали ее в кухню, вытирали заляпанные столешницы.
Вот уже сдвинуты вместе три столика, на них поставлены наспех сготовленная глазунья и кое-какие остатки от обеда.
Ели и разговаривали, рассказывали Кузеванову про свои-дела. А он нет-нет да и взглядывал на широкое кухонное окно, где мелькали девчата в белых халатах. В конце обеда спросил:
— А что же не видно вашей таежной красы?
— Уехала учиться в Омск, — почти одновременно сообщили Ступин и Малыгин.
— Вон как! — не скрывая огорчения, воскликнул Кузеванов и признался: — А я, между прочим, кроме серебряного костыля надеялся увидеть и ее.
— Через год с лишним приезжайте к нам на новую стройку — увидите, — улыбнулся Петр.
— Приеду! — весело заверил Кузеванов.
…Народу собралось много. Прибыли не только строители трассы, но и леспромхозовцы, газовики, нефтяники, железнодорожники. Отзвучали приветствия. Петр уже держал в руках молоток, как вдруг увидел в толпе деда Кандыка.
Тот стоял тихий, отрешенный, будто все, что здесь происходило, его уже не касалось. Петр мгновенно увидел старика не здесь, среди празднично настроенных людей, а в толпе провожающих… Вот шумно погрузились в вагоны люди, с которыми дед Кандык проездил столько лет, пережил войну, испытал и горе и радости. Они уедут по дороге, своими руками проложенной по глухим лесам и болотам, а он останется на свежем асфальте молодой таежной станции «Кедровый»…