По сравнению с последней встречей, Подольская стала выглядеть еще бледнее, в следствии чего тени под глазами начали выделяться намного резче, придавая ей гротескный вид. Поджатые губы, от постоянно испытываемой боли и хмурое выражение лица — делали женщину еще более неприступной и пугающе грозной. Леденящая душу аура создавала впечатление отчужденности и равнодушия.
Один я из всех присутствующих знал, насколько трудно приходилось женщине держать маску.
Сегодня Стелла Яковлевна чувствовала себя намного хуже, чем несколько дней назад, и я это отчетливо видел. Выпитая жизненная сила еще больше подточила организм, видимо крючконос хорошо приложился к своему сосуду, изрядно пополнив запасы.
Надо бы поговорить с Рабашевским, может вместе что-нибудь попробуем придумать. Путь уговорит Подольскую взять отпуск, плевать, что только начало учебного года, здоровье важнее. Может, на расстоянии этот ублюдок не сможет черпать от нее жизненную энергию. Конечно, это не поможет восстановиться, но хоть какая-то отсрочка у женщины будет, а я за это время что-нибудь придумаю.
— Стрижнев! — долетел до моих ушей недовольный голос, — Вы пришли витать в облаках или учиться?
— Эм-м, — пробормотал в ответ, понимая, что все открыли методички и уже записывают задание в тетрадь, один я сижу и тупя пялюсь в пространство.
— Все с вами ясно. Если не хотите работать, то, пожалуй, мы с остальными студентами отработаем плетения на вас. Выходите к доске, побудете подсобным материалом.
— У-уу, нехорошая женщина, — пробормотал себе под нос.
— Вы чем-то недовольны, господин Стрижнев?
— Никак нет, госпожа профессор. Всегда рад помочь очаровательной женщине, и конечно же, своим сокурсникам.
— Подхалим, — прошептала Подольская и усмехнулась.
— Ну что вы, я от чистого сердца.
Максим Орлов и дальше обещает радовать вас своими приключениями, но для энергетической подпитки ему крайне необходимы лайки. Чем больше оценок — тем больше Макс пойдет в разнос!
Глава 20
Уже через полчаса я молча матерился и подумывал: — «А стоит ли спасать Стеллу Яковлевну?»
После каждого отработанного на моей тушке заклинания, Подольская иронично кривила губы, показывая, что подобная учась постигнет каждого, кто будет проявлять безответственность по ее предмету.
Больно не было, скорее досадно. Стоять под молчаливые насмешки сокурсников оказалось неприятно. Многие сочли бы такое отношение к себе любимому насмешкой. Мне же было пофиг. Пожалуй, лучшей наградой стала мелькающая на губах профессора едва заметная улыбка. Пришлось даже покривляться немного, подыгрывая, чтобы хоть немного повеселить проректора.
— Макс, ты совсем больной на голову? — поинтересовалась Мария, когда мы вышли из аудитории.
— В смысле?
— В прямом. В следующий раз нормально выполняй задания, а то эта стерва что-нибудь еще более зверское придумает.
— Не преувеличивай и не называй Подольскую стервой. Нормальная она.
— Чего? Макс! Да все от проректора в ужасе. Мало того, что про нее всякие страшилки рассказывают, так еще и выглядит как настоящий мертвец. Может она зомби?
Ага, — поддакнул Егор, а на инвалидном кресле сидит, укрыв ноги одеялом, потому как они не человеческие, а козлиные с копытами, как у демоницы.
— А-ха-ха, большего бреда я еще не слышал. Вы действительно верите в эту чушь?
Мария пожала худыми плечиками.
— Почему бы и нет. Всякое в мире случается, даже то, что кажется невозможным, — Скорее всего за закрытыми дверями проректор прыгает как козочка, а инвалидное кресло — это составляющая ее образа, чтобы пугать нерадивых студентов.
Я вздохнул, понимая, что доказать друзьям хоть свою точку зрения, бесполезно. Они все равно будут придерживаться другого мнения. Главное, чтобы при Стелле Яковлевне не ляпнули подобную хрень.
Хотя, женщина наверняка знает все слухи, которые про нее ходят. но и промолчать не смог:
— Не так страшен черт, как его малюют. Да и вообще, Подольская была в своем праве, я накосячил — я ответил.
— А что ты так яро ее защищаешь? Уж не влюбился ли? — Мария испытующе посмотрела мне в глаза.
— Ха-ха, нет. Просто вижу чуть больше, чем некоторые, — отмахнулся от подруги.
Раздумывая над ситуацией. решил изменить планы.
Так, пожалуй, отложу-ка я поход в библиотеку, а наведаюсь в лазарет к профессору Рабашскому. Если не окажется на месте — доеду до клиники. Встреча с ним на данный момент важнее, чем информация о черной трости, которая к тому же вряд ли имеется в академической библиотеке, но проверить стоит, правда уже не сегодня.
— Макс, ты куда? — удивленно воскликнула Маша.
Недоуменно посмотрел на девушку.
— У меня, вообще-то дела. Занятия закончились, так что всем пока. До завтра.
— А ну, стоять! — рявкнула Зотова.
— Что еще?
— Максим, мы так-то должны отправиться в лабораторию, мыть колбы. Ты сам согласился. Если не появимся, Алексей выбросит наши шкуры, — пояснил Егор.
— Не выбросит, он их себе заберет, — буркнула Зотова, — в виде компенсации. Не для того, я этих мерзких ящериц на части рвала, чтобы свою добычу лаборанту отдать, который кроме своего кабинета наверняка нигде не бывал и с тварями не сражался.
— Эх, Машка, погубит тебя жадность, но да ладно. Раз обещал, значит придется идти.
Надеюсь, после отработки успею застать на месте Семена Семеновича.
Алексей засиял как начищенный самовар, увидев нашу троицу: еще бы, бесплатная рабочая сила. Мужчина довольно потер руки и отправил нас в моечную, где на столах и тележках громоздились кучи грязных колб, тарелок, пробирок, пипеток, пинцетов и всякого прочего барахла.
— Вот ваш фронт работ, приступайте. У вас есть полтора часа, что не успеете, домоете завтра.
— У-уу, — кисло простонал Егор.
— Так дело не пойдет, — уперла руки в бока Зотова, — сначала покажите наши шкуры. Я хочу знать, на какой стадии обработки они находятся.
— Не переживайте, девушка. С ними все абсолютно в порядке, — слишком быстро ответил лаборант.
Даже я заметил подвох.
Мария прищурилась и сделала шаг вперед, грозно выставив руку и ткнув мужчину в грудь пальцем.
— Я вам не верю.
— Да что может случиться с вашими шкурами? Вот отработаете положенный срок, тогда и получите их обратно.
— Мы так не договаривались, — возмутился уже я, и хоть мне нафиг не уперлась кожа ящериц, это уже было дело принципа, да и не любил я, когда передо мной открыто юлили, стараясь скрыть правду, — Рассказывайте.
— Нечего рассказывать, — попытался настоять на своем Алексей, но тут уж мы все втроем насели на мужика, который от нашего напора сдулся, как воздушный шарик, и подойдя к маленькой неприметной дверце, распахнул настежь.
Внутри стояли черные мешки для мусора, полностью забитые хламом.
— Это что? — недоуменно спросила Мария, а когда до девушки начал доходить весь трагизм ситуации, покраснела от злости, — Это как? Вы их испортили?
— Нет. Они сами испортились. Вы слишком поздно их принесли.
— Не правда! — рявкнула Зотова, превращаясь их милой девочки в злобную фурию, — Не было такого! Вы — обманщик, шарлатан, просто скажите, что не справились со своей работой!
Между пальцев Марии начало потрескивать электричество.
Мне даже стало жаль незадачливого лаборанта.
— Что вы делаете? — напряженным голосом произнес Алексей, с опаской поглядывая на рассерженную девушку.
— Что я делаю? Я собираюсь поджарить вашу лживую задницу!
Хе-х, а Маша, оказывается, тоже умеет выражаться. Наверняка научилась у бабки.
— Тихо, не стоит делать резких движений, — пролепетал лаборант и сделал пару шагов назад.
Зотова же двинулась вперед, наступая на бедолагу.
Мужик попятился к двери, глядя на нашу подругу округлившимися глазами, сверкающими паникой из-под диоптрий очков.
— Стой, не уйдешь! — раздался крик Зотовой на всю лабораторию, так как Алексей бодро выскочил в коридор и быстро засеменил прочь, надеясь скрыться от преследовательницы в недрах академии.